– Ичиго, я…
– Просто оставь меня в покое, – вздохнула она.
Когда она была маленькой, он ласково называл ее Ичиго – клубничка. Теперь это имя потеряло смысл; жалкие воспоминания об ушедших днях, которые никогда не вернутся.
Она слышала, как он топчется у нее за спиной, молча страдая. В ней закипало раскаяние, но она быстро затоптала его ногами, вспомнив, сколько раз тащила его, пропахшего дымом, домой, укладывала в постель, потому что он даже не мог раздеться. Месяцами она берегла каждую монетку, пока он прогуливал жалованье в курильнях и кабаках. Вспомнила, как ей было стыдно, когда он говорил заплетающимся языком или спотыкался на ровном месте и затевал драки.
Ей всего шестнадцать. Это он должен заботиться о ней.
Правда была в том, что она скучала по отцу. Она скучала по сильному гордому человеку, который сажал их с братом на плечи и шел через бамбуковый лес. Она скучала по тем вечерам у огня, когда сидела на коленях у матери и слушала, как он рассказывает удивительные истории о великой охоте, а в его живых темных глазах сияет пламя. Она скучала по тем временам, которые закончились с их переездом в Киген; тем недолгим замечательным временам, когда они жили все вместе и были счастливы.
Все кончилось. Лес, брат, мама, жизнь. Все это исчезает в клубах сине-черного дыма.
Вы даже не позволили мне попрощаться с ней.
Она услышала шарканье его сапог по палубе, тихие шаги удалялись.
Она осталась одна.
Среди ночи Юкико проснулась и посмотрела на висящий над ней гамак. Отец храпел, покачиваясь в такт с движениями корабля, взявшего курс на север. В комнате стоял запах дыма лотоса – Масару все еще держал в руке полупустую трубку. Она вздохнула, села и принялась шарить ногами по полу, безуспешно пытаясь нащупать сандалии.
Поднявшись, она прислонилась к стене и потерла глаза. Крошечная каюта на двоих человек была тесной. Круглый иллюминатор пялился единственным мутным глазом в темноту. Ей снился железный самурай с глазами цвета моря – глупые девичьи мечты о цветах, страстных взглядах и счастье, переполняющем изнутри шорохом крыльев бабочек. Она потрясла головой, стараясь отделаться от этих мыслей. Люди благородной крови не знаются с обычными девушками, даже если девушка и чистокровный член клана. А ёкай-кины никогда не знались с теми, кто с радостью отправил бы их гореть на кострах Гильдии. Она и так уже по колено в этом болоте, поэтому не стоит потакать детским фантазиям.
В каюте было душно, деревянные задымленные стены давили. Она открыла дверь и выскользнула на палубу.
В ночной тиши пели свою металлическую песнь двигатели. Облакоходы несли вахту, сбившись кучкой по правому борту, они передавали по кругу трубку с лотосом и тихо чертыхались, играя в кости. Звук катящихся по дереву костей заглушил ее тихие шаги, и она прошла мимо игроков незамеченной. Вверху поскрипывал воздушный шар, разбухший, как мочевой пузырь огромного доисторического зверя. Дерево под ногами было гладким и теплым.
«Сын грома» был сто двадцать футов длиной от носа, украшенного фигурой искусно вырезанного дракона, до высокой квадратной кормы. Засунув руки в оби, Юкико шла по палубе к носу корабля, чтобы как можно дальше отойти от двигателей и не чувствовать вони сжигаемого топлива. Поднявшись на носовую часть верхней палубы, она почувствовала прилив свежего воздуха, прохладный ветерок тихо шевелил волосы. На носу стояла дюжина бочек чи, и Юкико облокотилась на них и посмотрела в темноту широко открытыми глазами.
