Послышался откуда-то голос, но вполне близко.
– Секунд!
Зажегся огонек керосиновой лампы, освещая мужчину, вставшего из-за прилавка, или небольшой стойки ресепшена, у него небольшие усики, будто прилизанные волосы.
– Маджестик?
– Да мистер, управляющий перед вами.
– Хочу снять комнату на неделю.
– Нет проблем. Это будет стоить…
Человек с керосиновой лампой чуть помялся.
– Ладно, скидку сделаю, будет, стоить 90 дирхам в сутки.
Итого…
Мужчина посчитал на деревянных счетах:
– Получается 630 дирхам.
Хотел было произнести «согласен», уже почти.
– Со…
Но тут в дверь вошел Абдулла.
Его тень, отбрасываемая от лампы, незримо напоминала о его присутствие здесь.
– Он ваш провожатый?
– Да, – буркнул. – Он самый. Почему он не уходит от меня?!
– Он ждет, пока вы с ним не расплатитесь. Такова традиция.
– Фак!…..
Вся эта сцена с керосиновой лампой, в темноте, напоминало пиратское сборище, или чертовски забавный розыгрыш.
– Сколько же ему дать?! Может тысячу долларов?!
– Нет, мистер. Сколько пожелаете ему дать нужным. Только всего.
– Во сколько вы оцениваете его труды?
– Не знаю. Я устал. Мне нужна комната!
– Светите сюда.
Достал бумажник, на свету керосиновой лампы считая банкноты.
– Здесь 650 дирхам. Берите их, делайте что хотите!
Тут человек чем-то щелкнул, вдруг зажглись светильники, зашумел компьютер, или что-то еще электрическое.
– Ты прошел проверку. Можешь заселяться у нас.
– Фак!
– Иззи. Здесь такое не любят.
– Я Саид.
Он протянул руку. Тоже в ответ.
– Рай. Джон Рай.
– Окей. Так и запишем в журнале. Не люблю со всеми канцелярскими делами связываться.
Саид взял деньги, нагнулся за стойкой, там наверно находился сейф.
Достал журнал для посетителей, и монеты.
Положил на стойку, две монетки по десять дирхам, подвинул их мне.
– Отдай ему сам.
Ладно. Наверно, это уроки от жизни, или что ищу.
Обернулся, сделал два шага к Абдулле.
Он стоял как недвижимая статуя, или как испорченный возрастом манекен.
– Возьми.
Бесполезно. Пришлось взять его за руку, разжать ладонь, положить в нее монеты, потом снова сжать. Чудо свершилось.
Абдулла ожил, стал что-то бормотать по-арабски.
Конечно, он оказался пройдохой из пройдох, поэтому когда он привел в отель, пришлось рассчитаться с ним, за оказанную услугу проводника.
Взамен он сунул мне в руку тот комочек гашиша.
Абдулла проговорил по-арабски на прощание:
– Подарок.
После с гордо поднятой головой вышел за дверь.
*
4 октября.
Каждый человек безумен по-своему.
Внутри отель состоял из двух этажей.
На первом этаже, кроме так называемого ресепшена, подсобное помещение.
В нём устроено вроде кухни, с газовым баллоном, мойкой, стол с самоваром.
Там готовил себе чай с утра, или по ночам.
По утрам, обычно холодно, бывает туман.
Наверно такое происходит из-за близкого соседства с морем.
Я топочусь по холлу, по коридору, пытаясь согреться.
Из каморки выходит Саид, жмурясь и потягиваясь.
Он тоже поеживается, хотя одет в зимнюю куртку-безрукавку.
– Что не спишь?
– Чай хочу, Саид-джан. Открой кухню, плиз.
Он открывал кухню, потом выходил курить, сидя на бетонных ступеньках крыльца.
Большой самовар подогревался снизу газовой горелкой.
Чтобы налить кипяток в кружку, надо повернуть краник вниз, из согнутого носика польется с пузырьками вода.
Холл с коврами, картинами на стенах.
Помещение для игры и кальяна, с диваном и креслами.
Кальян он стоит на полированном столе, на котором играют в нарды приходящие игроки.
