– Сейчас! Но если не получится – чур не обзываться на меня Самым Тупоголовым Почтишным Друидом и Рукожопым Обалдуем, хорошо?
– А я и не думала. Это некультурные люди так говорят. Мама всегда объясняла: «Миюшка моя, настоящий мужчина должен творить и созидать подвиги, а настоящая девушка – вдохновлять и окрылять его на это аки небесная аллурия, только не давай много самогона, а прячь в погребе за вязанками трав, чтобы дурь через край не полилась».
– Вот оно что… твоя матушка была очень мудрой женщиной. Ну, значит… я и не мужчина вовсе, раз в самую трудную минуту боюсь этих подвигов больше той дури в тёмном погребе!
– А вот и нет. Ты же просто мальчик ещё, и тебя нужно… правильно вдохновлять и… это самое… оклевать, нет окрылёвывать. Вот!
– Ну и как ты собираешься… вдохновлять такого неудачника как я? – вздохнул Лайни и чуть не уронил посох, который совершенно не слушался его стараний и не собирался загораться.
– Терпеливо и с рыжим настроем, – улыбнулась девочка, тряхнув косичками.
Тем временем ледяные узоры сползли с соседних застывших деревьев и медленно приближались к детям, окутывая всё вокруг игольчатым серебристым ковром.
– Мив-ва! Ми-и-ив-в-ва-а-а-а-а! – заверещал Кыш и показал лапкой на ползущие к ним петли из снежных линий, скалящихся сосулек и вздымающихся ледяных лезвий.
– Ой, – прошептала девочка. – Вот мы попали, Лайни! Скорее буди посох! Скорее!
– Др-р-е-е! Гре-е! Ф-р-ре-е! – подтвердил Кыш и вцепился в плечо Хозяйки.
– Почему они… таращатся на меня сосульками? – казалось, ещё немного, и Миа не выдержит от ужаса.
Снежить приближалась.
– Потому что много веков назад в огромном имперском городе древние слуги Просветлённых спрятали один из Осколков, – хмыкнул Люсий, явно довольный, что его слова произвели такое впечатление на хозяина. Странный фантом предпочитал держаться на безобидном расстоянии, то и дело срывая с деревьев листву чтобы кружить её во всех мыслимых сочетаниях с ветками, мусором и комьями земли. Видимо, его крайне забавляли подобные игры, каких существу, судя по энтузиазму, явно не хватало в Бездне.
– Ты спасёшь мою чугунную голову, самый чудесный олух из всех олухов Царя Острозубов! – закричал Зар. – Если мы успеем попасть в Мерегост до того, как про Осколок расчухают наши конкуренты. Менее чудесные чем ты, разумеется! Он гораздо ближе всех остальных городов, к тому же – именно на него направлены Знаки мерцающих на дне моей Чаши! Мы спасены!
– Хозяин, позволю себе заметить, но до Мерегоста – несколько десятков миль, – огромные глаза паренька, казалось, собирались выскочить из орбит. – К тому же, у нас нет гарантий, что Осколок ещё не забрали!
– Ты прав, дитя моё. Прав, мудрейший идиот из всех человеческих охломонов, – неожиданно спокойно пропел карлик, а его хитрющие глаза заблестели, как у него всегда случалось, если накрывала очередная волна возбуждения. – Но я смогу это проверить, если проведу ритуал. Один замечательный ритуальчик, позволяющий мне отследить… хм… как учил ещё сам Меедорн, да не облысеет во век его седая голова… отследить наш Осколочек по эманациям! Ха-ха-ха! По самым психически неустойчивым, вкуснейшим отпечаткам Силы! Ха-ха-ха-ха-а-а-а-а-а!
– Но… это же невозможно… – вздохнул Люсий и с удивлением посмотрел на карлика, а тот с детской улыбкой отплясывал вокруг него сумасшедший танец, потрясая Чашей. Смертоносные искры едва не выплёскивались на землю, но всякий раз этому эксцентричному мастеру удавалось совершенно интуитивно удержать равновесие, не дав выплеснуться чудовищной мощи. – Такое доступно лишь архимагам, насколько я слышал, да и то при некоторых сложных условиях.
