Танцы мертвых волков - страница 6

Машина так и не завелась. Нервно ковыряя дверь, я подумал, что точно не смогу поставить ее на место, опоздаю на работу и получу от начальства очередной нагоняй. Когда дверца отвалилась в очередной раз, я, не придумав ничего лучше, откатил машину, притулив ее зияющим проемом к стене подъезда. Дворник дядя Коля, маявшийся с перепоя, помог пристроить авто и даже придержал оторванную дверь, пока я подпирал стену. Красть, по большому счету, в машине было нечего, но сограждане – народ упрямый. Не обнаружив магнитолы, вырвут с мясом все, что плохо держится. Трясясь в переполненном автобусе, я мрачно думал, что уже промочил ноги, вляпался в грязь и забыл дома взятые взаймы у приятеля инструменты. Так что скорее всего и на работе будет запарка…

День, как ни странно, проходил тихо. Бомжи не спешили покидать сухих подвалов и чердаков, сознательные граждане попрятались по домам, не тревожа милицию. Выехать из теплой дежурки, прогретой заботливо принесенным из дома практикантом Сашкой Семеновым обогревателем, пришлось всего один раз.

В крохотной хрущобе, куда нас отправил дежурный, я брезгливо смахнул со старого продавленного дивана какие-то огрызки и, пристроив кожаную папку на колени, начал составлять протокол. Кроме дивана, в комнате не было практически никакой мебели. Колченогая табуретка играла роль импровизированного стола. На ней стояла банка кильки, почти пустая бутылка водки, валялся огрызок огурца и две редиски. У стеночки похрапывал мужчина с синюшным испитым лицом. У балконной двери с ножом в спине остывал покойник. Семенов искоса поглядывал на труп и мужественно боролся с позывами рвоты. Затхлая, насквозь прокуренная халупа, подсыхающая лужа крови в прихожей, в которую практикант вляпался сразу же, смердящий хозяин и свежий жмурик – все это для неокрепшего милицейского организма было чересчур тяжкой нагрузкой.

Я усмехнулся: вспомни себя на первом трупе. Тогда ситуация тоже была неприглядной. Почти в такой же квартире скончалась старушка. Отопление жарило на полную катушку, и когда милиция и встревоженная соседка шагнули на порог, их буквально вымело волной смрада. Старушка пролежала в квартире неделю. Оперов встретил тощий, отчаянно плачущий кот, опрометью бросившийся к их ногам. Животное потом жадно лакало на кухне воду, а я две недели старательно забывал, что постыдно грохнулся в обморок, когда увидел, что пальцы старушки обглоданы до костей…

Я нервно дернул плечами и мотнул головой, как стреноженная лошадь, прогоняя воспоминания. В конце концов, когда-то и я был молодым опером, только пришедшим на работу. Тогда, в квартире кота-людоеда, меня поддержал старый прожженный мент Михалыч, вливший в мою глотку полстакана водки. Михалыча потом застрелил студент из предназначенной для самообороны «Осы». Пуля попала Михалычу в висок, хоронить его пришел весь оперсостав, а студента отмазали богатенькие родители. Из зала суда он вышел под подписку о невыезде, а уже на следующий день уехал за границу, откуда не вернулся и по сей день. Вот такие пироги… Поэтому я не люблю мажоров, прожигающих жизнь на родительские бабки, о чем у нас в отделении хорошо известно. Хотя кто их любит, мажоров этих…

– Семенов, иди лучше протокол пиши, – позвал я. – Я тут сам все осмотрю.

Практикант с готовностью бросился на зов начальства. В конце концов, Семенов был хорошим парнем. Обогреватель вон из дома приволок, проставился, да и соображал неплохо… А первый жмурик – это первый жмурик. От них всегда тошнит и выворачивает наизнанку независимо от степени мужества и привычки. К сожалению, только в ментовских сериалах красивые покойники лежат в лужах кетчупа на тщательно вылизанном полу элитных квартир, широко раскрыв эффектно накрашенные глаза. У настоящих покойников веки частенько полуприкрыты, а взгляд как у тухлой рыбы. Да и находят их в основном в бомжатниках, на помойках и в подъездах. И нет в этом никакой романтики. Начальство за бомжей медалей не давало, правда, раскрываемость ползла вверх, поскольку зачастую рядом с покойником валялся в алкогольной дреме и убийца. Вот и сейчас мы с Семеновым ждали наряд, дабы те оттранспортировали труп в морг, а пьянчужку – в КПЗ.