– Милочка, замуж выходят, а не прогуливаются. Этот вопрос за… – начав усиленно кашлять, подытожила бабушка.
Я подбежала к ней, похлопала по спине и стала навязчиво настаивать на посещении больницы:
– Липочка, у тебя жуткий кашель. Давай завтра поедем обследоваться. Это может быть серьезно. Ты раздираешь горло уже больше года…
– Еще чего. Я сама присмотрю за своим здоровьем, тем более я фтизиатр, а ты пока никто. Так что воздержалась от комментариев, надела перчатки, а на приеме улыбалась Анне Павловне и Николаю, – с жесткостью обрубила Олимпиада.
Приехав в особняк Ноздревых, я увидела сверкающий фонтан из розового шампанского, жидкость которого каждый мог испить ртом. Возле фонтана гуляли хвостатые павлины, дамы в бриллиантах и меховых накидках в июльскую жару дымили сигаретами с ароматом мускатного ореха и лицемерно смеялись, выпячивая новенькие виниры.
Около дворецкого находились позолоченные громадные клетки, внутри которых танцевали полуголые женщины в перьях, а официанты во фраках разносили фуа-гра из откормленных и выращенных на территории особняка уток. Ноздрева вертелась среди гостей, как ярмарочная рябая юла, а ее муж келейно закидывал в клетки с танцовщицами свои шершавые визитки.
Я выпила залпом два бокала шампанского, чтобы переварить этот званый пир, и зашла в дом. Ко мне сразу же подскочили хозяева приема, кичившиеся наворованным из государственной казны превеликим богатством. Фальшиво улыбаясь, я ненавидела себя, оправдывала и снова прощала, не решаясь сбежать с бала наперекор воле бабушки.
Обслуга в нелепых париках королевских фрейлин зажгла свечи на еще более нелепых, но антикварных канделябрах восемнадцатого века, после чего принялась подавать изысканный, как Ноздревым казалось, ужин. Присев за стол, гости начали неразборчиво заглатывать телятину по-бургундски в соусе из гибралтарского хереса, страусиные мозги с булгуром и пастернаком, жирного гуся в мёде с привкусом сушеного инжира, гарум из рыбьих порохов в глиняных горшочках, мусс из соловьиных язычков, тушенные в изюмном вине спелые абрикосы, жареную корюшку с артишоками, соте из морепродуктов в соке скального можжевельника и филе дикого оленя с солеными лисичками.
После непродолжительной трапезы Анна Павловна встала из-за стола, поправила слипшуюся от жирного лака для волос прическу и позвала повара, начав открывать свой скрюченный и непрочищенный после плямканья рот:
– Дорогие гости, хочу представить вам нового шефа нашего дома. Сегодня он приготовил для нас особое блюдо – кабана с необычной начинкой.
Удрученный и слегка смущенный косыми чиновничьими взглядами, повар подошел к кабану и разрезал живот, из которого вдруг выпорхнули десятки живых куропаток.
– К ножке каждой птички прикреплена бумажка с именем приглашённого. Каждый гость должен поймать в доме куропатку, а затем принести поварам, рассказав о том, как ее следует приготовить. Все для вас, избранные жители нашей области. Приятного вечера, – закончила Ноздрева, нерасторопно удалившись из обеденного зала.
Большая часть гостей вскочила и принялась во фраках и длинных платьях гоняться за птицами, которые весьма затруднительно оказалось поймать. Депутат Гордумы Обдуйский, пришедший на приём в розовой бабочке, не мог из-за прогрессирующего Паркинсона схватить птицу, однако все язвительнее клялся поймать «мерзкую тварь и зарезать». Люди, если их можно было так нарекать, искренне и неподдельно веселились, снимая все происходящее в сторис для социальных сетей.
