Мать. Ты куда столько льешь? Я же сказала – немного.
Мария. Извините, так получилось!
Мария поставила кувшин с маслом на стол.
Мать. Ну, ладно, пусть будет столько. Теперь обваляю рыбу в муке… Вот так. И положу ее на сковороду.
Мать осторожно положила рыбу на сковороду, и сковороду поставила на печь.
Мать. И вкус этой рыбки будет тебе еще долго сниться.
В дом вошел Иисус.
Иисус. М-м-м, чувствую: сегодня будет что-то невообразимо вкусное!
Мать. Твоя любимая рыба. Подожди немного, скоро будет готова.
Иисус. Мам, прости, но я не смогу: у меня встреча с учениками.
Мать. Ну вот, здрасьте, а мы с Марией так старались. Может, подождешь немного и попробуешь? Посидим, поболтаем. Никуда твои ученики не денутся.
Иисус, жестко. Нет. Я дал слово и не могу опаздывать. (мягче) Расскажешь потом, как получилось.
Мать. Ну, потом, так потом.
Иисус. Не обижайся. Покушаете, выпьете вина, потрещите о своём. Мне, правда, очень нужно.
Мать. Ну, ладно. Но чтоб дома был не позже десяти.
Иисус. Я уже взрослый мужчина, и сам решаю, когда мне приходить.
Мать. Взрослые не живут с мамами. Вот когда у тебя будет жена, которой я смогу тебя доверить, тогда и поступай, как знаешь. А пока не позже десяти. И не заставляй мать волноваться.
Иисус. Не обещаю… как получится. И перестань уже за меня волноваться.
Мать. А я не могу не волноваться. Вот если бы ты взял с собой Марию, тогда бы я была спокойна. Тогда возвращайся хоть в одиннадцать. Но лучше, конечно, в десять тридцать.
Иисус. Мама!
Мать. Что мама? Я уже тридцать три года с лишним мама.
Иисус. Я не могу Марию с собой взять. Мы идём в Иерусалим.
Мать. В Иерусалим?
Иисус. Да. Там у нас будет… работа.
Мать. Работа… Ну что ж, хорошо. Раз работа, то это замечательно, правда?
Иисус молчит и смотрит на мать.
Мать. Дорогой мой, скажи, у тебя все в порядке?
Иисус. Не волнуйся, у меня всё в порядке. Мама, а не выйти ли тебе снова замуж?
Мать. Чтобы я на тебя меньше внимания обращала? Неплохая идея. Если меня и попросят, я могу подумать об этом, но пока мне хватает забот о тебе.
Иисус. Ну, как знаешь. Я пойду!
Иисус пошел к двери.
Мать. Позволь, дорогой, тогда и мне спросить: когда же, наконец, будет твоя свадьба? Сколько ещё ты собираешься Машке голову дурить?
Мария. Тетя Мария!
Иисус. Всему свое время. Ведь знаешь: время разбрасывать камни, время – собирать.
Мать. Ты мне тут не умничай! Перед своими учениками будешь умничать, а мне тут не надо. Сколько вы уже знакомы? Целый год! Мне уже перед девочкой стыдно.
Мария. Тетя Мария!
Мать. Перед соседями стыдно.
Иисус. При чем тут соседи-то? Важно не то, что все видят, и не то, о чем все судят, важно то, что находится внутри нас.
Мать. Ты прав. Ты, как всегда, прав. Но в конце концов, я хочу внуков понянчить.
Иисус. Если у меня и будут дети, они не получат той любви, какой заслуживают. Ты же знаешь: у меня другое предназначение.
Мать. Я знаю, я все это знаю, мой родной. В этом твой долг, но… Может быть, выпьешь? Тебе налить вина?
Иисус. Нет, мама, спасибо.
Мать. Да, сядь ты! Что ты стоишь, как чужой! Успеешь еще!
Иисус сел. Мать отпила глоток вина из стакана. Пауза.
Мать. Я всегда жила для тебя и делала все, что ты хочешь. Но у меня, как у матери, тоже ведь есть желания, и одно из них: я хочу, чтобы род твой продолжился.
Иисус встал.
Иисус, жестко. Мама… ну когда же ты поймешь: отцовство – удел лишь Отца нашего Небесного? Я ведь уже довольно говорил тебе об этом.
