Сладкий кальянный дым струйкой уплывал вверх, исчезая в густой листве старого дерева. Отец не спешил с ответом. Со вздохом отложил мундштук, отодвинул подушку.
– Знаешь ли ты, пэри моего сердца, чем занимаются танцоры после школы?
– Сражаются!
– Детка, – вздохнул отец и положил мне на плечо тяжёлую руку. – Они убивают. Именно этому учат в моей школе. Далеко не каждому дано легко, без угрызений совести и боли в сердце лишать жизни себе подобных. Вот скажи: недавно тётя Гарам приютила котёнка...
– Ой, он такой хорошенький! Знаешь, у него глазки голубые. Тётушка говорит, они недавно открылись и позже станут другого цвета. Смешной такой, трогательный…
Отец терпеливо выслушал мои восторги, а потом жёстко спросил:
– Сможешь ему голову отрезать?
– Что? – Я почувствовала, как задрожали губы и глаза защипало от слёз. – Зачем? Он же маленький, беззащитный и зла никому не делает.
– Тише, тише, девочка моя, – обнял меня отец. – Не хотел, чтобы ты плакала, хочу лишь, чтобы поняла: танцор – это не для всех. И не только по способности двигаться, но и по убеждениям. Не желаю, чтобы твоё сердце стало холодным и не отзывалось на любовь, добро и красоту. Часто, закончив мою школу, мальчики становятся бессердечными. Иначе не смогут они стать мастерами.
– Поэтому ты так часто прикладываешь руку к сердцу? Тебе жаль тех, кого ты убил?
– Кого-то жаль, кого-то нет. Когда молодым был, не думал об этом, но с каждым годом всё труднее не вспоминать, – отец затянулся ароматным дымом кальяна. – Ты поняла, почему девочек не берут в школу?
– Кажется, да… В книге «Трактат о жизни» написано, что женщина – это жизнь. Поэтому пока она женщина, её необходимо беречь, что бы ни случилось. Но когда она теряет себя, то теряется и ценность её.
– Какие серьёзные книги ты читаешь, птичка моя, – засмеялся отец, целуя меня в макушку.
За внешними стенами был лабиринт печали и запустения.
Обвалившиеся стены, комнаты полные песка, узкие полутёмные проходы, отсутствие крыши. Люди здесь давно уже не живут. Высохли колодцы и сами ушли? Или разбойники напали и разорили? Мор чёрный всех выжег?
Ответа нет.
– Вот здесь устраивайся, – приказал Абд, ткнув пальцем на тень у стены.
Сюда же завёл верблюдов, приказал им лечь, потянув за узду, а сам вышел.
Завернулась в накидку и легла прямо на песок, опустив капюшон пониже – чтобы свет не мешал спать, чтобы вонь от верблюдов меньше раздражала.
Отдохнуть обязательно надо. Ночью сбегу. Пока не знаю как, но сбегу обязательно.
Уснула, но спала чутко. То верблюд всхрапнёт, то зашуршит глина, отвалившись от стены… Вздрогну, глаза приоткрою, слушаю. Пока вслушиваюсь, вновь засну.
– Хозяин, говорю же, всё хорошо. Не надо беспокоиться. Кто с Абдом дело имеет, тот не пожалеет! – хвастливо и в полный голос заявил мой похититель кому-то. – Что? Спит. Не знаю, кто вам сказал, что она боец. Слабая, капризная девчонка. Прости, хозяин. Конечно, вам лучше знать, кого на бои выставлять. Да, завтра к вечеру будем. Готовьте денежки…
5. Глава 5
Дыхание остановилось. Я плотнее завернулась в накидку, чтобы стать меньше и незаметнее.
Меня украли для участия в боях?!
Рассказывал отец о таких смертельных забавах. Кто-то, обычно купец или престарелый воитель, устраивает площадку, собирает бойцов и зрителей. Желающие сходятся один на один, или группами, или против больших и сильных зверей. Даже ученики школы иной раз участвуют, чтобы проверить себя на мастерство и денег заработать. Правда, в одиночку против них никто не выходит. По два, а то и по три бойца разом сговариваются.
