Примерилась и бросила камушек, стараясь попасть Абду в нос. Но или тот спал слишком крепко, или мой камушек недостаточно сильно его ударил – наёмник продолжал храпеть. Подобрала ещё несколько мелких обломков стены и стала метать их, целясь в нос спящего.
С третьего раза мужчина заворчал что-то невразумительное и легко взмахнул рукой. Эфа, до того спокойно дремавшая на груди человека, беспокойно приподняла голову. Бросаю ещё один камень, делая замах посильнее.
– Эй, там! Хватит шутить! – пока ещё сквозь сон буркнул Абд, отмахиваясь рукой. Словно муху от лица отгонял.
Такого пригревшаяся гадина не стерпела. Она в молниеносном прыжке вцепилась мужчине в запястье. А я, забыв о маскировке, юркнула между верблюдами и закрыла уши.
Потому что знала, что сейчас случится. Умрёт он. Скоро, но в мучениях, будет корчиться и орать от боли. И об этом учитель говорил, как и о том, что, если человек до укуса змеи, пил алкоголь, то смерть почти неизбежна.
Покрепче зажав уши, я считала удары сердца. Пятнадцать раз по восемьдесят. Кажется, уже всё должно закончиться. Пора выходить. Кто бы знал, как страшно!
Выглянула из-за своего живого укрытия, но в другой комнате уже ничего не было видно. Темнеет быстро. Ещё чуть-чуть, и наступит ночь. Надо выбираться.
Взяла верблюдов и, молясь Всесущему, чтобы и Абд уже отмучался, и эфа уползла, повела их к выходу.
Крадусь вдоль стены к едва светлеющему просвету, верблюды послушно идут за мной, но недовольно фыркают. То ли смерть чуют, то ли змею. И это заставляет меня торопиться. Даже по сторонам не смотрю, боясь увидеть искажённое болью, отёкшее лицо мёртвого наёмника.
Когда выбралась из развалин, облегчённо вздохнула полной грудью. Вот она, свобода! Над головой небо звёздами усыпано. Сориентировалась по яркому глазу прекрасной Аль-Кутб* и потянула своего верблюда вниз, чтобы сесть на него.
На лодыжке звякнули бубенчики рабского браслета…
Вот и вся свобода. От одного хозяина к другому бегу. Но отчего-то знаю, что та дорога мне судьбой назначена.
*Аль-Кутб – (ось) Полярная звезда (арабский).
Мне показалось, что верблюды и сами с радостью бежали от ужасных развалин, в которых мы провели полдня. Оглушённая произошедшим, я была погружена в тяжёлые думы о своей злосчастной судьбе и дала животным полную свободу. Знаю, что даже маленький верблюжонок может самостоятельно найти мать, если заблудится. Взрослые звери тоже умеют находить дорогу – они просто идут к месту последней стоянки.
И вот когда ночная тьма ушла на покой, дав место светлому дню, я увидела истоптанный множеством человеческих и верблюжьих ног площадку, а от неё широкой тропой уходил след каравана.
Теперь-то я точно не заблужусь!
6. Глава 6
Как бы мне ни хотелось поскорее продолжить путь, чтобы догнать караван и не быть одной, но глаза слипались после бессонной ночи, да и животным необходима передышка не меньше, чем мне.
Зная, что природная мудрость верблюдов позволяет выбирать лучшее место для отдыха, я дала им возможность устроиться без моих указаний. Дромедары улеглись на песок, привычно подогнув под себя длинные мосластые ноги.
А я наконец-то смогла дотянуться до седельных сумок и посмотреть, что же там полезного есть. Ночью, под впечатлением от случившегося, мне было не до того. Но вот сейчас, когда кровь в жилах уже не бурлит, захотелось пить и есть.
Бурдюк с тёплой несвежей водой – другая вода в дальних переходах бывает, когда у путника есть заговорённая фляжка, – но я и такой рада была. Утолив жажду, съела несколько фиников и ещё отпила немного воды, чтобы сладость изо рта смыть.
