– Вперёд! – скомандовал командир, и мы тронулись в путь. ///
Раньше, когда мне доводилось слышать слово «оазис», я представляла себе или небольшое озерцо, окружённое несколькими чахлыми пальмами, или колодец с толпой жаждущих напиться – но такого чуда, что я увидела с вершины перевала, даже представить не могла.
Узкую долину меж двух гор разделяла река, с одной стороны перегороженная плотиной, превратившей стремительный водный поток в спокойное озеро. Вокруг водоёма – множество однотипных белоснежных строений, прячущихся в густой тени роскошных пальм. Оазис дышал миром и покоем, казалось, здесь не может случиться ничего плохого.
– Сказка… – невольно вырвалось у меня. Столько воды в одном месте я никогда не видела.
– Сказки бывают разные, – противно засмеялся охранник, предложивший командиру притащить меня в караван, накинув петлю на ногу.
Едва наш небольшой отряд спустился по вырубленной в скале дороге в долину, появились слуги и увели верблюдов. Сделали они это так быстро, что я чуть было не забыла снять с седла сумку, которую считала своим трофеем. Не думаю, что её кто-то присвоил бы, но там у меня бурдюк с водой, которую стоит освежить, и горсть фиников. Кто знает, когда меня будут кормить.
Перед входом в здание, где остановился караванбаши, я попросила сопровождающих на минуту остановиться. Смочила оставшейся водой платок и обтёрла им лицо и шею. Стоит выказать уважение важному человеку, не замарашкой входя в его дом.
– Тебе это не поможет, – не переставал злобствовать стражник, но командир на него цыкнул, и тот притих.
Вот что я ему сделала? Или просто удовольствие доставляет над слабыми издеваться?
В помещении было сумрачно и прохладно. Через толстые глинобитные стены, узкие окна и двери жара почти не проникала в дом.
– Господин, – охранник, приложив руку к груди, низко поклонился возлежащему на ковре в ворохе подушек человеку. – Мы нашли беглянку на месте последней стоянки. Она была одна, и при ней было два верблюда. Говорит, что Абд опоил её и людей, служивших ей. А его самого укусила эфа, после чего девчонка вернулась на караванный путь.
– Хорошо… – пронзительный взгляд караванбаши впился в меня. – Отправь своих людей отдыхать, а сам останься.
За спиной прошуршали едва слышные шаги – воины вышли, боясь потревожить отдых господина лишним звуком – и в комнате мы остались втроём. Я стояла, почтительно опустив взгляд. В разговор не встревала, спросят – отвечу, а пока послушаю.
– Садись. Чай будешь? Наливай, пей, бери фрукты… – хозяин угощал начальника охраны, а я постаралась неслышно сглотнуть голодную слюну, наполнившую рот. – Что думаешь обо всём этом?
– Мне кажется, девчонка говорит правду. Зачем ей возвращаться назад, если побег был по сговору? Да и про змею не придумаешь… разве что хитра и изворотлива, но так не скажешь.
Караванбаши шумно прихлёбывал чай и молчал. Из-под ресниц я взглянула на него. Полноватый, лицо и кисти рук загорели под пустынным солнцем до цвета коры той самой чинары, что растёт во дворе отцовского дома. Вспомнив дом и отца, я невольно вздохнула. Надо было вернуться…
– А ты что скажешь? – обратился караванщик ко мне. Но не успела я рот открыть, резко приказал: – Сядь!
Ноги сами в коленях подогнулись. Плюхнулась, где стояла, глубоко вздохнула и почтительно спросила:
– Что хотел бы услышать господин?
– Всю правду о твоём побеге.
Я не стала спорить и доказывать, что это было похищение, а рассказала всё, начиная с того момента, когда был объявлен привал. Не утаила и то, как подстроила укус эфы.
