Ну все, конец котенку: подумала я. Будущее предстало передо мною в весьма мрачном свете: долгая семейная жизнь, полная таких вот садо-мазо игр.
Насладившись своей победой, эфемерид жестко зафиксировал рукой мой подбородок и страстно впился в губы, проникая в рот раздвоенным языком. Задрожав от страха, я отчаянно рванулась, но эфемерид лишь еще сильнее прижал к стене, почти выдавив из легких весь воздух. Другой рукой он рванул ткань на моей груди. Бифлекс выдержал, лишь растянувшись, но на пол, стуча каплями дождя, посыпались многочисленные стразы кроваво-алого цвета.
— Гемм! — дверь распахнулась, и на пороге возник другой эфемерид, немного старше.
В раскрытую дверь внутрь комнаты тут же проникли звуки бьющих о борт судна волн, резкие крики птиц и невнятные разговоры существ.
— Что?! — лишь немного отстранившись, спросил Гемм.
В одном негромком слове чувствовалась такая ярость, что у меня засосало под ложечкой: кажется, еще секунда и тело несчастного, осмелившегося побеспокоить эфемерида в его каюте, растечется по грязному полу неопределенной кровавой массой.
— Прости, что отвлекаю, — чуть виновато произнес ворвавшийся эфемерид. — Но ты должен это видеть.
Гемм зарычал, но, отпустив меня, развернулся к эфемериду. Я, ощутив свободу, тут же выкарабкалась из угла, куда он меня загнал, и скользнула в сторону стола в поисках временного укрытия.
— В твоих интересах, чтобы это было действительно важно, — с угрозой в голосе проговорил Гемм и широкими шагами направился к выходу.
Дверь оставалась распахнутой. Немного осмелев и решив, что я, собственно, все равно ничего не теряю, я скользнула наружу. По пути провела рукой по косяку и с удивлением не обнаружила ни намека на замок: значит, дверь закрывалась магически. Оказавшись на широкой палубе, торопливо осмотрелась. Гемм с помощником всматривались вдаль, стоя у правого борта. Несколько полуголых эфемеридов, видимо, матросы, украдкой бросая на меня любопытные взгляды, подчеркнуто безразлично занимались своими делами.
Перед дверью обнаружились мои туфли и крылья. Рассудив, что топать по разгоряченной на полуденных солнышках палубе босиком не очень приятно, я торопливо нацепила босоножки и накинула крылья, как плащ. Почувствовав себя более уверенно, я тоже пытливо всмотрелась в сторону, куда было направлено все внимание помрачневшего Гемма.
На горизонте виднелся корабль, на всех парусах движущийся в нашу сторону.
— Анахи, — немного удивленно констатировал Гемм. — Что им от нас нужно? Если только…
Он оглянулся в сторону каюты и, увидев, что пленница осмелилась выйти, обратился ко мне:
— Может, ты знаешь, что от нас вдруг потребовалось анахам?
Я испуганно вздрогнула, взгляд заметался: неужели мицар уже знает, где я? Я не готова сейчас встретить Роже, хотя это, конечно, лучше, чем быть изнасилованной эфемеридом.
— Что, еще один твой поклонник? — понимающе улыбнулся Гемм, оцарапав ревнивым взглядом. Потом резко бросил пожилому эфемериду: — Готовьтесь к сражению. А ты, милая, лучше укройся внутри, а то как бы не украли!
— Словно это спасает, — зло буркнула я и, полностью игнорируя Гемма, перешла к другому борту.
Здесь горизонт оставался чист, кристальное небо отражало блики оранжевых солнышек в темных водах океана. Волнение было очень сильным, не зря корабль так раскачивало. Хорошо, хоть я не страдаю морской болезнью… а может, и плохо: глядя на зеленую барышню с периодическими позывами к рвоте, Гемм бы не решился лезть целоваться. Я сплюнула в воду, вспомнив его раздвоенный язык, щекочущий мне небо. Жуть какая! Да уж лучше в воду, чем замуж за это чудовище! Хотя, конечно, умирать совсем не хотелось. Но тут уж как повезет: если на корабле анахов действительно находится мицар, конец мой обещает быть скорым, но, к сожалению, мучительным.
