Как я буду оправдываться? Он прожил тысячу сот с мыслью о том, что я его бросила и убежала с другим. Эта мысль давно укоренилась в его мозгу и проросла, напрочь убив всякие сомнения: ведь я так ни разу и не объявилась. И к тому же всячески мешала ему добраться до себя, пусть и неосознанно. Он ведь не знает, что неосознанно!
Во мне все бурлило: страх, надежда, ожидание встречи, несмотря ни на что, отчаяние, что все против меня. Я все-таки надеялась, что любовь осталась в его сердце, хоть чуть-чуть… Конечно, яд обиды и ревности за столько времени мог запросто убить все чувства. Выслушает ли он меня? Поверит ли? Плечи мои уныло опустились, в воду капнула соленая слеза.
— Не бойся, — раздался рядом тихий голос. Гемм, приближение которого я пропустила, задумавшись, нежно обнял: — Я никому тебя не отдам!
— Опять угрожаешь? — насмешливо протянула я, передергивая плечами. — Тебе ничего и не придется делать — я сама уйду.
— Запомни, девочка, — Гемм нахмурился, голос его звучал жестко, — я всегда получаю то, что хочу: так или иначе. Будешь упорно сопротивляться, придется тебя сломать. Все могло бы быть совершенно иначе, подумай над этим…
Эфемерид, развернувшись, сбежал по деревянным ступенькам на нижнюю палубу.
— Да, — рассеянно прошептала я, глядя на быстро приближающийся корабль. — Все могло бы быть совершенно иначе.
На небольшом столике обнаружилась подзорная труба. Так как на верхней палубе сейчас никого не было (видимо, все готовились отражать нападение анахов); я торопливо схватила ее и направила в сторону приближающегося судна. Матросов не было видно. Все правильно, анахи достаточно сильные маги, чтобы заставить корабль плыть самому, этим, кстати, объяснялась и чудовищная скорость, с которой они приближались. Только сейчас я оценила смелость эфемеридов, которые хотят дать отпор самой сильной в магии расе Кеприи. Хотя, что я знала о силе самих эфемеридов? Только то, что мужчины силой берут то, что им вдруг захотелось, не уточняя мнения окружающих.
На единственной палубе небольшого корабля я углядела троих анахов. Один из них, словно почувствовав мой взгляд, скинул черный капюшон: я оцепенела от неожиданности…
Ллер! Да это же Ллер! Осознав, что вижу старого друга, я готова была прыгать от радости: он спасет меня! Вырвет из жадных рук эфемеридов… Хотя, я сникла, он же цвак. А они уничтожают белок. Возможно, он прятался под плащом анахов, чтобы выкупить меня и убить. А потерпев поражение на площади, решил довести кровавое дело до конца, но теперь уже в море.
«Как ни крути, мне крышка», — мрачно решила я, наблюдая, как сверкающие струйки прозрачной воды щекочут деревянный борт судна, рассыпаясь на миллион брызг позади судна. Сама не замечая, я стала мурлыкать несложный мотив нежной мелодии. Словно передалось спокойствие многовековых вод океана, его тягучесть и особая терпимость. Что бы ни происходило на поверхности, океан всегда спокоен, глубины его незыблемы. И мне надо попытаться стать такой: что бы ни подсуропивала мне сволочуга-судьба, я должна хотя бы попытаться сохранить внутри себя подобное спокойствие, твердый стержень. И пусть рваный ветер треплет распущенные волосы, пусть эфемериды увозят меня в красные пески чужих пустынь, я все равно останусь той, кем была все это время. Тем, кем мне запретили быть, убедив, что это опасно для любимого. Я все еще оставалась Мастером стихий.
