– Те, кто учится нападать! – выпалил Альгобар, махнув кулаком.
– А вот и нет! – хлопнул ладонью по столу Д’Амато. – Такие уже к первому серьёзному бою начинают страдать от сотрясений и болей в рёбрах. Уметь лучше всего всё, но начинать нужно с защиты. Это вам все опытные боксеры подтвердят. Вот вы знаете – зачем начинающему боксеру платок?
– Платок? – удивился Альгобар.
– Да, носовой платок, – очертил руками в воздухе небольшой квадрат Д’Амато.
– Наверное, за тем же, зачем и остальным, – предположил Альгобар.
– А вот и нет! – воскликнул мужчина. – Платок нужен за тем, чтобы тренироваться. Прижимаешь его подбородком к груди и так работаешь с грушей. И благодаря этой привычке в настоящем бою по челюсти уже сложнее получить.
Д’Амато поднял кулаки ко лбу, сделал несколько уклонов от воображаемых ударов и сказал:
– А чтобы совсем не пропускать по голове, маятник – лучший способ защиты. По тому, кто умеет им пользоваться, в бою сложно попасть. А чем больше выбрасываешь ударов вхолостую, тем быстрее устаешь. Несколько раундов помахал в никуда, и всё – песенка спета! Боксёр превращается в неподвижную мишень. Так что, если учиться только мешок лупить, то далеко не уедешь.
– А Таос чему учился? – спросил Младший. – Защищаться или нападать?
– Таос? – сложил седые брови домиком Д’Амато. – Да всему сразу. У него мало того, что интуиция и инстинкты были прекрасные, так он ещё и был послушным учеником. Сказали отжиматься – он отжимается, сказали прыгать на скакалке – он скачет без остановки. И не ныл, как многие, мол, а когда уже мешок бить будем. Мешок вообще бить не надо, он никому ничего плохого не сделал! На нём надо удары отрабатывать. Но прежде неплохо хотя бы бегать каждый день начать. Мешок им хочется бить! А потом в ринге неожиданность – мешок-то, оказывается, и сдачи дать в состоянии! И руками его не придержишь, и подождать, пока раскачиваться перестанет, не получится. Да, ринг быстро показывает, кто чем занимался. И было прекрасно видно, что Таос умеет если не всё, то многое. Помню, он как-то за весь бой ни одного сильного удара не нанёс, но и не пропустил ничего. Правда, бой на три раунда был. Дали ничью. Я было принялся Таоса отчитывать за такую комедию, а он сразу ответил, что не было настроения людей бить. Но соперник до того измотался, по воздуху кулаками размахивая, что к концу боя у парнишки нервы сдали. Начал бодаться, толкаться, но судьи на это глаза закрыли.
– То есть Таос не умел бить? – с непониманием спросил Альгобар.
– Да брось! – вновь хлопнул по столу Д’Амато. – Таос мог знатную драку устроить в ринге! Не после каждого спектакля на улице Одеон так хлопают! Зрители любят именно что драку, а не боксерский поединок. От хлеба и зрелищ отучить нельзя. Те, кто видел, как Таос боксирует, приходили в восторг. Лёгкий, быстрый, точный. Ко мне частенько заходили незнакомые люди и интересовались, когда будет драться Таос. А всякая шпана, собирающая тут ставки, даже отказывалась принимать деньги на его победу. Это ли не успех! В наш крошечный зал в дни боёв набивалось человек сто или двести! Причём, многие хотели не только посмотреть, но и встать в ринг с Таосом.
– И он побеждал? – пытался решить для себя Альгобар, нравится ему Таос или нет. – Я бы не хотел оказаться побитым в присутствии двухсот человек. Как-то мне поставили щелбан исподтишка в столовой, и я всю перемену выискивал, кто это сделал. Нашёл и заставил извиниться. Правда, поесть не успел.
