«Пора», — выдохнула веревка.
Действительно пора. Засиделись мы. У меня плечи ломит, несмотря на помощь веревки, а руки, кажется, до земли вытянулись. Да и лагерь давно опустел. Большая часть зеленых, нацепив доспехи, с оружием - копьями, мечами и щитами — свалила пешком, остались только кавалеристы, которые сейчас горделиво двигались в мою сторону, пересыпая разговор солеными шутками.
— Чтой-то я тебя тут раньше не видел.
И почему в каждой компании найдется один глазастый с хорошей памятью, еще и с маниакальной подозрительностью?
— Ну и не увидишь больше, — пожала плечами, взмывая в воздух перед вытянувшейся от удивления щекастой физиономией.
Приземлилась на горячую спину. Какого она без седла?! Повезло, на мне двое штанов — не сотру ничего. Руками судорожно вцепилась в жесткую шерсть на холке, но веревка соскользнула с запястья, проделась между рогов, изображая поводья.
«Держись крепче, убогая», — предупредили меня, и спина подо мной дернулась так резко, точно ее хорошенько стегнули. Подозреваю, так и было.
Я охнула, плюхаясь плашмя грудью вперед и вцепляясь в быка — пусть это будет бык — всем телом. Вовремя — мы понеслись, только ветер засвистел в ушах, мгновенно оставив позади возмущенные крики.
Нет, это был не бык. Это было «феррари» копытного типа. Я повернула голову — мимо проносились смазанными тенями холмы, деревья. Впереди апокалипсично алым пылал рассвет, грохотала заходящая гроза, и мы неслись в нее, обгоняя отпрыгивающих с дороги путников, перескакивая через матерящихся обозников с телегами. Веревка с наслаждением переводила, поясняя непонятные, с ее точки зрения, мне места.
«Чтоб тебе с темным сношаться, огрызок мозга. Сношаться - это...»
— Я знаю, — торопливо выстучала зубами. Рот и нос заполнил густой мускусный запах.
«Верти тебя темный на...»
— Достаточно.
И тут она отвлеклась.
«Сворачиваем здесь», — бросила не мне, а плющу, потому как следом последовала перепалка.
«Патрули пройдем насквозь».
Пауза.
«Не успеют, да и ты прикроешь, зато сбоку зайдем».
И тут к звучанию озабоченного голоса веревки в моей голове снаружи донесся дробный перестук копыт. Серьезный такой перестук, я бы сказала, угрожающий.
Веревка тут же принялась дико ругаться, и мы никуда не свернули, а понеслись по прямой, точно пущенная из лука стрела. Бодро влетели в задние ряды солдат, мелькнули выкрашенные в синий цвет доспехи: нагрудники и шлемы. С гневными криками нас настигала погоня, тоже завязая в рядах.
Дикий бег замедлился, бык кровожадно рыскал башкой — кому бы вломить, его явно будоражил дух битвы, но дураков бросаться под копыта не нашлось, как и достойных соперников, зато в спину нам неслось... Я много нового о себе узнала. На трактат хватит.
Тут выяснилось, что грохотала вовсе не гроза, а шары из жидкого пламени. Гигантскими алыми сгустками они кометами проносились по небу, сталкивались с отливающей розовым полупрозрачной сферой над головами и взрывались с диким грохотом, осыпаясь водопадами искр и ослепляя окружающих. Сфера прогибалась, точно сделанная из жидкого стекла, и явно с натугой выдерживала удар. Где-то лопнуло, пламя полилось вниз, послышались крики боли.
Я села, продолжая цепляться за веревку — пальцы уже сводило от напряжения, — и завертела головой: хоть уклониться от чего-то успею. Оглянулась — темным клином за нами шла бычья кавалерия, смешивая синие и зеленые ряды. Вот же... упорные. Подумаешь, одного быка свели. И чего так переживать, точно он у них единственный?! У меня и без них проблем достаточно.
