Бату послышался шорох, он обернулся, присмотрелся, но в темноте зала не увидел Дарью. Устало опустившись в складное кресло, он уронил голову и сжал пальцами переносицу. Из головы пилота не выходил состоявшийся диалог с Черкасовым, но еще больше настораживало чувство страха и смятения, возникшее после этого разговора. Интуитивно летчик чувствовал, что происходящие в пустыне перемены не могут не затронуть его родное поселение и бед миновать не удастся, но также он понимал, что изменения эти, как верно отметил Черкасов, были ожидаемы и необратимы. Необходимо было что-то предпринять, но Бату не знал, как повлиять на сложившуюся ситуацию. Носивший на данный момент чисто юридический характер протекторат Евразийского Содружества (а фактически станции «Безымянной»), о котором упомянул геолог, не внушал доверия, ведь обеспечить его было некем и нечем, к тому же Адыкер в будущем могли использовать ради собственной выгоды страны-члены Содружества.
Было еще кое-что. Начатое международной комиссией около года назад расследование путей попадания оружия в руки населявших Таурус аборигенов тау основательно буксовало и рисковало не дойти до суда, так как стало по факту юридическим казусом: это дело не входило в юрисдикцию существующих международных судов из-за территориального принципа и оказалось весьма запутанным. Прибывшие на планету дюн следователи и члены комиссии довольно быстро установили, что использованное при нападении на Адыкер оружие было завезено около сотни лет назад странами-участниками экспедиций – Германией и, что примечательно, Арабскими Эмиратами, которые в свою очередь приобрели это оружие в России и в распавшихся уже после сделки на несколько государств Штатах. Доставлялось оружие вместе с военным контингентом, хранилось, как выяснилось в ходе расследования, не только на складах, но и в организованных позже схронах, информацией о которых, естественно, располагали только военные ОАЭ и Германии. Таким образом, ни экспедиционерам, ни техникам, ни даже начальникам смен «Безымянной» не было известно количество завезенного на Таурус оружия. Организация схронов нарушала все действующие в тот период в отношении Тауруса правила и заключенный договор о демилитаризации планеты, вместе с тем, минула уже сотня лет, и возникал вопрос о целесообразности возбуждения уголовных дел по схронам, а значит, процесс мог не дойти до суда не только из-за «ничьей» юрисдикции. Цинизм сложившейся ситуации состоял в том, что приведшая к многочисленным жертвам и разрушениям атака дикарей на Адыкер мало кого в международной комиссии волновала, так как адыкерцы не являлись гражданами ни одной из существующих стран и не были защищены никакими конвенциями. Для мирового сообщества случившееся было аналогом нападения одного отсталого племени на другое и уже не имело значения, что жители Адыкера являлись потомками исследователей – выходцев из Катара и Эмиратов.
Однако поступившая в разгаре следственных действий информация о согласии Адыкера на протекторат со стороны «Безымянной», то есть со стороны стран-участников научной программы, кардинально меняла ситуацию. Еще никто не знал как «закрепить» такого рода протекторат с юридической точки зрения, но многие факты игнорировать комиссия отныне не могла.
Еще больше запутывал ситуацию тот факт, что Германия фигурировала в расследовании и как подозреваемая в организации схронов сторона, и как одна из стран-протекторов Адыкера.
