Стрижевский, успевший немного подремать в комнате отдыха персонала таймпорта, вычерчивал один за другим графики. Пытался найти ответ на вопрос: что произошло с объектом, который оказался практически у границы нуль-пространства, но так и не переступил ее.
Рита по-прежнему не отвечала на звонки.
После несостоявшегося прыжка прошло больше суток.
Борис ездил на кресле от одного компьютера к другому и загружал машины программами.
Щелкнул замок, открывая дверь.
– Аркадий, мне нужен архив нештатных ситуаций в нуль-камерах, – не оборачиваясь, крикнул Егоров, уверенный, что пришел Кибрик. Он обещал присоединиться к «лаборантам» после обеда.
– Уже заказала такую информацию, – раздался голос, совсем не похожий на хриплый, прокуренный бас главного диспетчера.
И принадлежать он мог только женщине.
Академик удивлено выглянул из-за доски.
– Алла! Что ты тут делаешь? – вскочил ошарашенный Егоров. Он сразу узнал бывшую пассию, хотя выглядела гостья как-то иначе. – Что случилось с твоими волосами? – внезапно догадался Борис. – Ты теперь не блондинка?
– В моем нынешнем положении, – Млечина по-хозяйски оглядела помещение и, обнаружив свободный рабочий стол, направилась к нему, – требуется более серьезный имидж. Блондинки, с точки зрения обывателей, выглядят легкомысленно. Поэтому последние два года я – брюнетка.
– И что же изменилось в жизни? – Егоров до боли сжал пальцы, чтобы преодолеть предательскую дрожь.
– Меня назначили руководителем Департамента науки в корпорации «B&B», – торжественно скрестила на груди руки Алла. – И, как лучшего специалиста, отправили помочь тебе.
– Как лучшего специалиста? – зашипел Егоров. Сколько раз мысленно он представлял себе сцену встречи, и грубые слова уже готовы были сорваться с языка. – Точнее сказать – ловкого вора!
– Не забывай, – Млечина жестко вскинула брови, – я тоже корпела над программой. Наравне со всеми. И, если тебе не терпится обсудить прошлое, мы как-нибудь поболтаем за чашечкой кофе. Но только после того, как разгребем то, что ты тут натворил. – И, не дав возможность продолжить спор, обернулась к Стрижевскому: – Приветствую вас, профессор. Не обращайте внимания на легкую перепалку, мы с Борисом давние соперники. Но умеем работать вместе. Не правда ли, милый? – и гостья послала Егорову воздушный поцелуй.
Борис лишь проскрипел зубами: Млечина, как бы он к ней не относился, права. Именно дежурный тайм-диспетчер виноват в том, что пропал пассажир.
– Я просмотрела предварительный отчет Кибрика, – довольная, что выиграла вступительный раунд, Алла перешла к делу. – Удалось выяснить причину сбоя?
Стрижевский молча развел руками.
– Я протестировал отдельные блоки программы, – Егоров просчитал про себя до пяти, чтобы успокоиться: и, правда, сейчас не время для личных обид. – Зацепиться не за что.
– Внешние факторы? – Млечина, окунувшись в привычную стихию, директорским тоном формулировала кратко вопросы.
– Аркадий получил данные из Гидрометеобюро: солнце спокойно, последняя вспышка случилась, – Борис щелкнул мышкой и вывел на экран текстовое сообщение, – за неделю до аварии. Электромагнитный фон в районе таймпорта в норме, как и радиационный. Связывались с Генштабом. Сверились с графиком запуска ракет. Никаких совпадений.
– Постарались исключить максимальный перечень причин, проконсультировались даже с сейсмологами. Землетрясения в Москве не было. Как и тайфуна или цунами, – грустно пошутил академик.
