Ее размышления продолжались и во время файф-о-клока. Гости пили чай и нахваливали булочки миссис Томсон. Ева разыгрывала роль хозяйки дома и любезно предлагала отведать еще и еще. Довольные мальчики не заставляли просить себя дважды, и вскоре поднос опустел.
– «Может быть, Майкл рассердился из-за моих гостей? Ведь это впервые ко мне приходят мальчики. Но ему-то что за дело? Я, к примеру, внимания не обращаю на его мексиканку.»
Она недолго находилась в недоумении по поводу поведения Уиллоуби. Внезапная догадка поразила ее:
– «Да он просто-напросто влюбился в меня!»
Эта мысль обрадовала ее, и Ева гордо подняла кверху свой носик.
А Майкл не пошел ни на какое свидание. Он приоткрыл дверь своей комнаты и сидел там, раскрыв книгу и прислушиваясь к происходящему в комнате Евы. А оттуда доносились то хохот, то громкий разговор, то пение. Часы пробили шесть, затем семь часов, а гости все не расходились, и негодование Майкла возрастало, словно дрожжевое тесто.
Внизу раздался мелодичный звон дверного колокольчика – это вернулся Джереми. Было слышно, как он разговаривает с домоправительницей, как она закрывает дверь на засов и задергивает тяжелые портьеры.
– «Черт знает, что происходит. Похоже, гости не собираются по домам: почему Джереми не реагирует?» – обозлился Майкл.
Он поспешил спуститься в гостиную, где вошедший с холода хозяин дома грел озябшие руки у камина. Однако по лицу «благородного отца» не было заметно, что он недоволен присутствием посторонних в доме. В комнате Евы шумели по-прежнему, и к звукам голосов добавились нестройные аккорды, которые кто-то упорно выколачивал из старенького пианино.
Барнет поздоровался с Майклом и кивнул в направлении шума:
– Гости еще здесь?
– А разве ты не слышишь? – съязвил молодой человек, – Я думаю, к нам скоро постучат соседи, узнать, кто из нас пытает пианиста.
– Майкл, не будь занудой, это же дети. Ну, подумаешь, немного пошумели.
Барнет снисходительно улыбнулся, но его снисходительность не тронула бывшего воспитанника. Более того, его поразило то, что требовательный к своей банде, педантичный главарь, в присутствии дочери превращается в сладкий сироп.
– Как это понять, Джереми? Тебя не волнует, что твоя дочь проводит время в компании мальчиков? – возмутился Уиллоуби, – Разве этому ее учили в частной школе?
– Да не этому, – с досадой ответил страдалец в роли отца взрослеющей дочери, – Моя девочка сказала, что сейчас так принято в высшем обществе.
– Что принято?
– Ну, чтобы молодежь общалась, собирались вместе, гуляли…
– Заводили романы… – поддакнул Майкл, перейдя на менторский тон, чем несказанно удивил собеседника.
– Ну, уж это ты хватил, – испугался Джереми, а потом добавил, успокаивая себя, – Я полагал, миссис Томсон присмотрит…
– Ей хватает дел на кухне: она не в состоянии проследить за всем, что происходит в доме. Пришлось мне выступить в роли надзирателя.
В гостиную вошла домоправительница, неся глинтвейн на подносе.
– Погрейтесь, мистер Барнет, это я для Вас приготовила, – она поставила стакан на столик.
– Кстати, Ева совсем загоняла тетушку Томсон, выставляясь перед гостями, – доложил Майкл.
– Да уж, – вздохнула домоправительница.
Джереми остался непоколебим и готов был защищать дочь от любых инсинуаций.
– Оставьте в покое мою девочку, а у Вас, миссис Томсон, спина не переломилась. И ты, Майкл, погорячился насчет романов. Ну какие романы? Она еще ребенок. А ты просто старомоден.
