– Да как он вообще посмел такое предложить? После того, что он сделал, не желаю знать этого мерзавца! – прошипела я, закладывая страницу обрезком кружева, чтобы нечаянно не повредить хрупкие от древности страницы.
– У Максима нет совести. К сожалению, некоторые люди умеют искусно прятать свою гнилую суть до поры до времени. Тебе лучше чем-то заняться дополнительно, чтобы отвлечься. Видеться с Владой мы сможем пару раз в неделю в условиях строгой секретности.
– Спасибо, папа. Когда их с мамой увезут?
– Сегодня. Пока проверяют, нет ли слежки за нашей квартирой и нами. Откуда ты взяла этот раритет, Алиша? – в глазах отца разгоралось удивление, наверно, не меньше, чем в моём взгляде.
– Хотела спросить у вас с мамой о том же.
Зеркало в стеклянной горке отразило мои вставшие дыбом белые с лёгким золотистым, как у дочери, отливом волосы и ставшие почти круглыми от изумления и без того большие глаза. Сейчас они были скорее зелёные. Это говорило о том, что Максу и его японской метёлке лучше не попадаться у меня на дороге. Зашибу и не замечу.
– Мистика какая-то. Ну, потом разберёмся. Сейчас тебе лучше побыть с Владочкой и мамой. Не уверен, что вся эта канитель быстро завершится.
К сожалению, чутьё моего отца редко ошибалось, когда дело касалось особо крупных и затяжных неприятностей.
За дочерью приехал лично друг отца. Он много лет проработал в ГРУ. Поэтому мы могли быть спокойны за наших близких. Их безопасности и жизни ничто не сможет угрожать.
Опустошённая, но не сломленная, я приняла душ, почистила зубы и отправилась отдыхать. Экзамен по китайскому языку никто не отменял, а Марк Антонович настолько бредил своей дисциплиной, что требовал от нас почти невозможно высоких результатов.
Учёба давалась многим на потоке настолько непросто, что приходилось ходить на курсы или оплачивать профессионального репетитора. На моё счастье, иностранные языки, даже такие экзотические, щёлкала как белочка орешки к зависти сокурсников.
Засыпая, лениво подумала, что надо будет придумать, чем занять время. Иначе от безделья у меня просто может съехать крыша. Беспокойство за Владу и маму день ото дня станет только усиливаться. Рисковать благополучием моей дочери и матери я не имела права.
Ночь прошла без кошмаров. Мне удалось хорошо выспаться. Рассматривая свою фигуру в зеркале в ванной комнате, призналась сама себе, что кое-что уже не выглядит так же привлекательно, как до родов.
Вытерлась махровым полотенцем. Сушить волосы феном не стала. Сегодня можно никуда не торопиться и спокойно повторять изученный за семестр лекционный материал. Завтра ждала консультация. Послезавтра сложный экзамен. У меня не было уверенности, что смогу добиться хоть твёрдой четвёрки.
Этот преподаватель девушек всех поголовно считал безголовыми вертихвостками. Хотя и парням было не намного проще. Открыла увесистую тетрадь и принялась изучать записанное на семинарах и лекциях.
От полезных занятий меня отвлёк требовательный звонок во входную дверь. Отец подошёл сам и спросил:
– Кто там?
– Органы опеки. Бывший супруг Алины Сергеевны подал заявление. Он требует отдать их общего ребёнка ему. Девочке нужны отец и мать.
– Моей внучке нужна родная мать, а не иностранка, даже не русская, и отец, написавший отказ ещё до её рождения. Покажите своё удостоверение, я запишу все данные. Я немедленно звоню своему юристу. Максима Петровича Щерского и его супругу ждут крупные неприятности и иск за моральный ущерб, если нас и дальше будут беспокоить.
