Тайна без точки - страница 6

– Почему мы так поздно приняли помощь иностранцев? – спрашивает Наташа Кислинская.

– Насколько я знаю, от помощи мы не отказывались. Может быть, сыграла роль сила инерции. Может быть, ждали приказаний.

– Почему средства массовой информации искажают обстановку? – Анатолий Сафонов.

– Мы не можем регулировать этот поток. Старайтесь черпать информацию из РТР, как наиболее достоверного канала.

– Где наши водолазы, которые могут работать на большой глубине? – Анатолий Сафонов.

– Подготовленные водолазы могут работать на глубине 60 метров.

– Так сыгралась ли аварийная тревога? – Татьяна Фесак.

– Этого мы не знаем.

Вероятно, задача стояла такая: успокоить людей. Иначе зачем же так бессовестно врать, что самим не верится, это я сейчас не про Касьянова. Например, некоторые офицеры рассказывали, что точно известно, что с лодкой налажена связь, что туда подается не только воздух, но даже и питание. Какой смысл называть их фамилии, если даже телевидение говорило то же самое. Это означает, что фальсифицированная информация распространялась по официальным каналам.

– На лодку подается питание? – удивлялись бывалые подводники. – Этого не может быть.

– Ну, воздух…

Контр-адмирал Северного флота Александр Дьяконов рассказал о подготовке госпитального судна «Свирь».

«Свирь» вселяла надежду. Психологическая подоплека понятна: раз готовят госпитальное судно, значит, есть кого спасать, значит, спасают. На самом деле «Свирь» выполняла роль гостиницы и роль отвлекающего средства – ну скажем, как пиявки. Никому не приходило в голову, почему же госпитальное судно болтается возле североморских причалов? Почему не уходит к месту трагедии?

В среде родственников господствовало мнение, что военные знают больше, чем говорят. Сами военные, отвечавшие «за порядок», умело поддерживали это мнение.

17 августа паники еще не было. Еще жила надежда – на ней крепилась жизнь, от нее брались силы.

Но длительное ожидание уже истощило нервы людей. Если кто-то там, за кадром просчитывал обстановку, режиссировал события – а на флоте сидят умельцы подобных дел – то не передержал ли он кадр? Правильно ли рассчитал дозу лжи?

Следующий день резко отличался по своей эмоциональной окраске.

Шел шестой день, как «Курск» лег на дно. В этот день по официальной версии прекратились стуки.

18 августа

Время правды уже ушло. Ложь, произнесенная даже во имя спасения, затягивает, как глубокий омут.

Тогда я мечтала забыть этот день – день страстного ожидания истины. Смутный. Внешне спокойный, даже вялый. Настораживала чуткая, безнадежная, чуть ропчущая тишина. В психике женщин произошли две сшибки, словно мчавшаяся река натолкнулась на кручу. Затянувшаяся и ничем не подкрепленная надежда стала удавкой. Теперь они хотели лишь правды. Может, жестокой.

Но время правды ушло не вчера, а шесть дней назад.

Утро ясное. День теплый. Из автобуса выходит мама каплея Сережи Садиленко. Широкая юбка, шерстяная кофта, которые так любят русские женщины из-за практичности. На ногах – тапочки, простые домашние тапочки. Я провожала ее до гостиницы. Мы говорили о погоде, об урожаях на Украине, где она жила и о наших северных делах. О лодке, конечно. Она была спокойна. Она не верила, что их могут не спасать… Здравый крестьянский смысл женщины от народа даже представить не мог такую правду.

– Антонина Петровна? Куда я Вас веду?