Афина знала, что всё он заметил. Просто он не умел демонстрировать свои эмоции, как это могли обычные люди.
Петренко и Комаров закончили таскать из трюма короба с дронами. Когда все двадцать ящиков разместили в ряд в местах, не занятых беспорядком и трупами, Петренко надел гарнитуру и коснулся импланта на виске. Короба ожили и за десять секунд превратились в двадцать раскладных двуногих оперативно-тактических андроидов. Ещё два короба служили вместилищем шести миниатюрных летунов, которые, подчиняясь командам, Петренко взмыли под потолок и выстроились в прямоугольную формацию.
Слава с минуту не двигался. Только его глаза судорожно бегали из стороны в сторону, словно он читал невидимый текст. Когда диагностика закончилась, он показал Афине большой палец. Через минуту Чирок, закончивший возиться с замком, повторил жест.
– Корабельная иишка не отвечает, – сообщил он Афине по приватному каналу.
– Есть способ оживить?
– Может быть, но надо попасть в инженерный отсек. Он рядом с мостиком, судя по карте.
– Ладно, выдвигаемся. Только, погоди, что у нас со связью?
– Я поднял нам собственный сервер на «Федерации». Общаемся через него, записываем со скафандров и потом отправляем твоему боссу – как и обсуждали.
– Отлично.
Афина вызвала на наручном дисплее карту и дала компьютеру команду проложить пеший маршрут.
Бочкообразная конструкция «Бродяги» позволяла вместить в его полом нутре почти пятнадцать тысяч контейнеров груза, и это ещё была не самая крупная разновидность. Из совокупного диаметра в 120 метров сотня приходилась на пространство для контейнеров. В остальных двадцати метрах располагались помещения для команды и оборудования. Обитаемые части в кормовой и носовой части имели кольцевую конструкцию и постоянно вращались, создавая приемлемую для длительного существования команды гравитацию. Обе части связывали три нити лифтовых шахт, с помощью которых можно было попасть из одной в другую.
Тяговые двигатели располагались в корме и выглядели чужеродно. Словно к дну огромной банки из-под газировки зачем-то приделали восемнадцать присосок, отчего степень странности внешнего вида «Бродяги» в глазах Афины начинала зашкаливать. Даже знатоками в области кораблестроения, с которыми ей доводилось обсуждать тему, конструкция признавалась нелепой и неэстетичной, но дизайн зарекомендовал себя как практичный и выгодный: на аэродинамику «Бегемотам» было плевать, поскольку они рождались и умирали в космосе, а груза они могли отвезти – ого-го. По маршруту Марс – Земля шли целые караваны таких кораблей. Такие корабли представляли собой унылость, скуку и утилитарность. И вот на одном из них произошла лютая черторвщина.
Кошмарные картины встречали спасательную команду практически в каждом помещении, через которое они проходили, двигаясь к мостику. И без многочисленных свидетельств ужасных событий нутро «Бродяги» выглядело уродливым нагромождением труб коммуникаций, грязных пластиковых стеновых панелей, металлических решёток и тусклых диодов жизнеобеспечивающей инженерии. Беспорядок, разрушения, кровь и мертвецы с одной стороны усугубляли картину, а с другой – смотрелись в этих темных индустриальных коридорах и отсеках с низкими потолками странно уместно. Если уж где и происходить ужасным космическим трагедиям, то в таком вот унылом месте.
Чем дальше команда отходила от транспортного отсека, тем реже им попадались трупы. Время от времени отряд делал остановку, чтобы доктор Стэтфилд сделала осмотр.
