– Или уже сошла, – добавила Вера совсем тихо, не веря своим глазам и ушам.
– Как мы ее вывозить будем? О какой доченьке она говорит? – Шурка толкнул дверь.
– Помогите, люди добрые! Спасите! Грабят! – орала во все горло за дверью Марина Сергеевна.
Шурка плотно закрыл чемодан, раздались громкие щелчки затворов.
– Манатки собраны, – он поставил чемодан на пол.
Дверь спальни скрипнула, Марина Сергеевна высунула голову:
– Есть кто дома? – пропищала она.
– Мам, в городе полным ходом эвакуация идет. Отец ждет нас внизу, – добавил Шурка.
Вера тихо спросила:
– А если твоя мама его не увидит и назад домой убежит? – она мучительно перебирала в голове разные варианты. «Ее нужно успокоить». – А может, у вас есть какое-нибудь успокоительное или снотворное? Вы с дядей Витей до лодки ее донесете, мне кажется, она по собственной воле с нами не пойдет.
– Ты, наверное, права, – Шурка с тревогой посмотрел на дверь спальни и двинулся в кухню искать мамино успокоительное; Вера освещала ему путь свечой. Повисла гнетущая тишина. – Хоть бы она его выпила, а то еще возьмет и выльет, – прошептал он.
– Не знаю… – Вера не понимала, как правильно себя вести с сумасшедшим человеком и чего от него ждать. – На всякий случай нужно попробовать, вдруг получится…
Вдруг дверь спальни широко распахнулась. Богдан и Всеволод вели Марину Сергеевну под руки.
– Доченька моя, вставай! Куда вы ее везете? Не толкайте меня, я не оставлю ее одну! – беспокойно шептала Марина Сергеевна, с трудом переставляя ноги и все время оглядываясь назад.
Богдан что-то шепнул ей на ухо – она вздрогнула, растерянно осмотрелась по сторонам, слабо улыбнулась Шурке.
– Не понимаю, почему у меня так сильно раскалывается голова, – она поднесла руки к вискам. – Шурочка, ты вернулся! Сыночек, где ты был так долго? В городе такое, а тебя нет! Чего я только не передумала! – Марина Сергеевна заплакала и бросилась обнимать сына. – Я отцу говорю: «Без Шурки никуда не поеду…» – она вдруг обмякла, Богдан подхватил ее на руки, опустил на диван, Шурка бережно подложил под голову подушку:
– Мамочка, дорогая, да что с тобой происходит-то?
Марина Сергеевна открыла глаза:
– Папа тебя ищет… сказал: «Если Шурка придет, пусть дождется меня».
– Мам, а куда отец хотел поехать?
– Из города собирался уехать… и нас забрать.
– Мам, отец не мог так поступить, – Шурка рукой стер пот со лба.
– Я тоже его не узнала. Всегда сильный, надежный, а тут как переклинило – кричит: «Собирайся! Уезжаем!» А я о тебе подумала. Где ты? Что с тобой? Жив ли? Мне кажется, я за это время будто пеплом покрылась – думала только о плохом, мне казалось, я и не жила вовсе, будто во сне была…
– Эва-куа-ция! Эва-куа-ция! – разлетался внизу знакомый голос, сопровождаемый ревом моторных лодок.
– Мам, ты слышишь? Папа! – Шурка обрадовался. – За нами приплыл! – он бережно взял мать под руку, прижал ее к себе. – Верочка, закрой дверь! – он бросил Вере брелок с ключами. Она отдала дяде Вите свечу и торопливо всунула в замочную скважину ключ.
Замок не поддавался, но с третьего захода дверь удалось запереть. Вера пыталась справиться с тревогой, зубы ее от волнения стучали.
– У вас все в порядке? – дядя Витя взял у Шурки чемодан, отдал Вере свечу.
– Все хорошо, Виктор. Шурка нашелся – что еще для счастья надо? – радостно ответила Марина Сергеевна.
Дядя Витя пожал плечами.
Мягкий свет свечи, струясь, освещал серые ступени лестницы подъезда – Вера бережно несла ее в руках, будто в ней заключалась маленькая капля жизни. В этот раз было видно намного лучше.
