«Будешь тут бледная… Побегаешь по ночному бору, в привидение превратишься – вот и станешь на людей по пустякам кидаться…»
Вера изобразила вежливую улыбку:
– Нет, спасибо. Мне комната пятнадцать нужна, – ей хотелось как можно быстрее встретиться с Шуркой и поговорить о Ларце.
Из узкого носика серебристо-матового чайника валил клокочущий пар.
– Так вам туда, – темноволосый юноша показал пальцем вправо. – Пройдете вглубь коридора – пятнадцатая с левой стороны, – он заторопился, словно о чем-то вспомнил: – Вы меня простите – я с вами разговариваю, а там чай ждут…
– Спасибо, – Вера кивнула и улыбнулась. В голове промелькнуло: «Интуиция работает!», и она побежала вглубь коридора.
– Нам! Подойдите сюда! – послышались за ее спиной взволнованные голоса.
Около двери у Веры громко забилось сердце. «Про кладбище сразу рассказывать не буду». Вера отдышалась, набрала в легкие воздуха, потерла руками лицо и постучала в дверь.
– Войдите! – донесся из глубины комнаты спокойный голос Марины Сергеевны.
– Можно? – Вера медленно открыла дверь и первым делом бросила изучающий взгляд на Шуркину маму: «Вроде с ней все в порядке». От сердца отлегло, но мысли о девочке, которую искала Марина Сергеевна, не оставляли ее.
– Вас в древесное царство поселили? – Вера увидела деревянные потрескавшиеся стены, упиравшиеся в серый пластмассовый потолок. В комнате стояло четыре кровати: одна подпирала полуразрушенный шкаф, вторая уткнулась в видавший виды письменный стол, рядом с третьей угрюмо ютились дорожные, еще не разобранные сумки и чемодан; четвертая казалась самой прочной.
Шурка лежал на четвертой, жевал бутерброд с колбасой и внимательно разглядывал какие-то листы.
– Шурка, – шепнула Вера, – выйди на минуточку. Мне кое-что тебе сказать надо.
Шурка мгновенно вскочил с кровати, спрятал под подушку листы:
– Мам, я по делам пошел! – на бегу он схватил со стола второй бутерброд.
Марина Сергеевна мыла картофель в высокой эмалированной кастрюле. Она одобрительно кивнула сыну:
– Через час будет готов ужин… или обед… впрочем, какая разница? Всех голодных накормлю, – она поставила кастрюлю на электрическую плиту, из пузатой синей сумки вытащила чеснок. Все это Марина Сергеевна делала быстро и ловко – работа так и кипела у нее в руках.
– Хорошо, мам, – Шурка сглотнул слюну.
– Верочка, ты тоже приходи, я буду вас ждать, – Марина Сергеевна прищурила глаза: – Шурка, смотри у меня! В этот раз без всяких тайн… У отца и без тебя проблем хватает! – она потрясла пальцем в воздухе.
– Мам, ну ты чего? Я когда-нибудь тебя подводил? – с удивлением спросил Шурка, состроив комичную гримасу.
– К сожалению, всегда, сыночек, – Марина Сергеевна засмеялась. – У всех дети как дети, послушные, а мой – следопыт, одним словом… Ищи его там, где опаснее всего!
– Мам, у тебя всегда все смещается в отношении меня… Ты просто за меня боишься, вот и выдумываешь обо мне всякие небылицы. Ладно, мы пошли! – Шурка выскользнул из комнаты.
– Спасибо, Марина Сергеевна, до свиданья! – кивнула Вера и тихо закрыла за собой дверь.
– Ну наконец-то! Из когтистых пальцев маман не всем удается выбраться… На, пожуй! Проголодалась, наверное, – Шурка бережно протянул Вере бутерброд, нагнувшись, крепче завязал шнурок на кедах. – Что-то случилось? – он весь превратился в слух.
Вера шла рядом. Шурка раскрыл входную дверь – ее тяжелая ржавая пружина пронзительно заскрипела.
