Тайна Греты - страница 13

– У такого врача, как моя жена? – смеется так, будто услышал хороший анекдот. – Это невозможно. Ее любят абсолютно все, каждый день ее пациенты только и делают, что ждут ее, – признается глядя мне в глаза.

– Может мы можем вернуться в дом и поговорить с ней, может она Вам что-то не сказала, – пытаюсь изобразить безразличие, решая копнуть не в глубь, а в ширь.

– У нас с женой нет секретов, она откровенна со мной, потому что я ее муж, – обиженный голос оставляет меня равнодушным, это конечно не то же самое, но понимаю его попытки защитить ее от дальнейших травм. Возвращаюсь в то место, с которого начал, почва суховата для тех дождей, которые недавно прошли. Останавливаемся на входе, жена занята приготовлением ужина.

– К нам все хорошо относятся, – прикуривает сигарету, – в моей компании от меня зависят пятьдесят четыре семьи. Зачем им причинять мне вред?

Его рассуждения не выдерживают никакой критики, как будто говорит наивный ребенок.

– Я не собирался подвергать это сомнению, – остаюсь спокойным и изображаю из себя невежду.– Знаете, в нашей работе иногда приходится задавать дурацкие вопросы. Профессиональная деформация, Вы должны меня простить…

– Пойдемте со мной, – тушит сигарету, бросая ее на землю, я отворачиваюсь. Ненавижу запах дыма, но еще больше ненавижу хамов, которые знают, что за ними уберут другие.

Молча направляемся в сторону комнат. Все двери белые, длинный ковер в коридоре будто переносит меня в видеоигру с идеальной картинкой. Рудджеро приближается ко второй двери справа, срывает защитные ленты – полицейские и их правила – должно быть изучили тут все от А до Я, ничего не найдя. Важные детали всегда скрываются от не очень внимательных глаз. Тяжелая аура чувствуется до сих пор, нажимаю на кнопку, чтобы включить свет, но ничего не происходит.

– Они обрезали провода, – поясняет мне. Мелочь, которая мало что говорит о похищении, но многое о похитителях. Понимающе киваю и приближаюсь к до сих пор разобранной кровати, все на своем месте. Такое поведение не делает хозяина дома уязвимым, но думаю, что таким образом Рудджеро хочет заставить меня поверить, что он доверяет мне. Возможно это прекрасная возможность взять быка за рога. Действовать, чтобы получить информацию.

– Расскажите, как это произошло, – сейчас могу задавать любые вопросы.

– Они проникли через эту комнату, горничную Кристину усыпили при помощи спрея. Отсюда прошли в комнату рядом. Ту, моей дочери, – заключает.

– Как так получилось, что вы ничего не слышали? – спрашиваю и анализирую вид из окна, которое выходит на сад.

– Понятия не имеем, – отвечает мне, – по-вашему, если бы услышали, мы бы не вмешались тут же?

Кажется, он обиделся.

– Я всего лишь рассуждаю вслух, вы должны меня простить, – смотрю и на секунду улыбаюсь. Это мое самое сильное оружие. Удается расположить к себе любого, даже такого как Рудджеро.

– Что Вы, и Вы меня простите, я просто немного нервничаю, – отвечает, опустив взгляд.

Скорее всего усыпили и их, думаю, держа рот на замке. Он мне, несомненно, неприятен, но пропавшая девочка тут ни при чем. Она исчезла, и им нужен лучший детектив в Италии, чтобы найти ее, естественно, что не какой-то любой. Потом Рудджеро показывает мне все комнаты, в каждой из них мое внимание привлекают какие-то мелочи. Делаю пару снимков при помощи телефона, чтобы потом пересмотреть их спокойно на большом экране. В спальне нет золотой люстры, как в комнате для гостей, а вставлены светодиоиды. «Любят современное освещение?». Вопросы которые я сам себе задаю, даже если и кажутся какими-то банальными, помогают активировать мыслительные процессы, которые нередко приводят к неожиданным решениям. Замечаю, что все ковры персидские – дорогущие, рискую испачкать их обувью, но его это похоже не волнует. Комната соответствует моим ожиданиям, я привык к их благополучию. Меня удивляет только пианино возле стены: из инкрустированного старинного дерева, проглаживаю по спинке и замечаю, что это инструмент с перекрестными струнами. Моя любопытная часть хотела бы задать еще множество вопросов, но молчу, чтобы не произвести впечатление человека грубого и слишком настойчивого. Поднимаю отполированное крышку и немного приподнимаю ткань цвета бургунд, покрывающую клавиши