Тайна картины девочки в розовом - страница 3

Грузовик снова отправился в путь. Оставшуюся дорогу швед ехал в мрачном настроении: его терзала злость из-за потерянной прибыли. Ольга с сыном, однако, выдохнули с облегчением. Во время досмотра им казалось, что вот-вот всё закончится и их арестуют. Но удача всё ещё сопутствовала беглецам!

Не доезжая двадцати вёрст до границы, Свенсон остановил машину и вывел графиню с сыном из грузовика. Ольга была удивлена и не понимала, что происходит. Швед подошёл к ней ближе для разговора, но долго не мог начать, словно стесняясь своих слов. Наконец, собравшись с мыслями, он заявил, что хочет ещё вознаграждения, так как большевики забрали у него все деньги.

Графиня остолбенела от его требований. Денег при себе она имела мало – Константин Сергеевич, опасаясь конфискации, намеренно ограничил сумму. Основные средства находились в швейцарском банке, а код доступа к счету был скрыт в подрамнике картины девочки в розовом.

Ольга хотела объяснить шведу, что не может заплатить больше, но Свенсон лишь сжал губы в недоверчивой усмешке. Его пальцы нервно постукивали по рукояти револьвера, висевшего на поясе. Графиня умолкла, понимая, что любые объяснения бесполезны – швед явно решил, что она скрывает от него деньги.

Времени на переговоры не оставалось. Графиня достала из чемодана пачку иностранных банкнот и протянула их шведу. Тот, пересчитав деньги, заявил о недостаточной сумме – граф заплатил ему впятеро больше.

Ольга не смогла сдержать возмущения. В ответ Свенсон молча достал револьвер и прижал ствол к её груди, заставив графиню мгновенно замолкнуть. Холодным тоном он пояснил, что при отсутствии должной компенсации готов убить её здесь же, в этой глуши.

Ольга, дрожа, сняла с себя серьги и ожерелье, протянув их шведу. Тот тщательно осмотрел драгоценности, повертел их в руках и засунул в карман тулупа. Затем он вырвал из рук Алексея картину с девочкой в розовом, сорвал упаковочную бумагу и бегло осмотрел полотно неискушённым взглядом.

Мальчик в отчаянии бросился к Свенсону, пытаясь вырвать картину. Контрабандист, разъяренный этой дерзостью, сильным толчком отшвырнул ребенка. Ольга поспешно подхватила сына, укрывая его дрожащими руками.

Свенсон, хладнокровно поправив рукав, пояснил, что располагает нужными знакомствами среди новых властей – те охотно приобретают подобные произведения искусства. Его голос звучал спокойно, но в глазах читалась непреклонность.

Графиня предложила все свои вещи в обмен на полотно – модные платья, дорогие шарфы, изысканную обувь, не уступающую парижским образцам. Но швед лишь презрительно усмехнулся – возиться с багажом ему не хотелось.

Графиня осознавала жизненную необходимость картины: банковский шифр обладал такой сложностью, что запомнить его она не могла. Константин Сергеевич со своей феноменальной памятью удерживал в уме пароли ото всех счетов, тогда как Ольге в этом не было нужды – муж неизменно занимался делами самостоятельно. Но Свенсон не поддавался уговорам: алчность и беспринципность определяли его действия.

Швед направил ствол на графиню и резким жестом велел садиться в фургон. Прихватив картину, он забрался в кабину за руль. Двигатель взревел, и грузовик вновь покатил к границе.

Пятнадцать минут тряски по разбитой дороге – и перед ними выросла пограничная застава – скромный пост с деревянной будкой и поднятым шлагбаумом, где несли службу двое красноармейцев в фуражках и потрёпанных шинелях. Свенсон, пропустив вперёд карельских крестьян с телегой, подкатил к будке и протянул охраннику потрёпанный документ.