Но так активно мною занимались только первые два месяца. И, так как в моих докладах нестыковок обнаружено не было, вся эта катавасия постепенно сошла на нет.
Сформированному отделу под руководством подполковника Петрова было присвоено оперативное название «Лотос». Меня тоже зачислили в его штат вместе с ещё четырьмя сотрудниками. Среди них я считался легендой, потому что мне посчастливилось оказаться внутри НЛО. Они даже между собой называли меня «главным по тарелочкам». Но я на них не обижался.
После того случая под Мурманском у меня стала иногда побаливать голова и ночью снились кошмары. Но, встав утром, я ничего из них вспомнить не мог. Было такое ощущение, что я во сне видел какие-то космические пейзажи и войны, хотя что-либо конкретное сказать об этом не мог. К моей радости боли скоро сами собой прошли, а за ними и кошмары перестали меня мучить.
Мне довольно скоро присвоили «старлея», чем я очень гордился. В последующие три года было ещё только одно крушение НЛО, но там мы ничего особого не нашли. Сам корабль взорвался в воздухе, поэтому даже останков не нашли.
Также за указанный период нами было зарегистрировано девять приземлений неопознанных инопланетных кораблей в разных уголках Советского Союза. Мы выезжали на места посадок, но самих НЛО на песте уже не оказывалось. Приходилось только опрашивать свидетелей и брать пробы грунта. Такая служба меня категорически не устраивала, поэтому я решил подать рапорт на перевод меня в другой отдел.
Петров меня усиленно уговаривал остаться, обещая разные плюшки, но я своего решения не изменил. Я был неплохим экстрасенсом, а работы по моему профилю в отделе у Петрова не было и в перспективе могло не быть вообще.
В новом отделе меня сразу направили в команду по сопровождению министров и членов ЦК при их выездах за границу. Их следовало охранять не только физически, но и ментально. Официально мы значились как секретари-референты, поэтому приходилось вникать и во многие другие вопросы. Связанные с экономикой, политикой и международными отношениями.
В нашу задачу входило собирать информацию о тех, с кем собирались встречаться наши подопечные и, одновременно, защищать их от таких же менталистов, как мы. Но, похоже, на Западе их было не особо много, хотя один раз мне пришлось серьёзно поработать.
Это случилось в Австрии на одном из приёмов по случаю визита нашего официального лица в Вену. Там на него попытались оказать ментальное давление, чтобы он уступил в вопросах цены контракта. Но я успел быстро среагировать и поставить защиту на его мозг. Я видел в лицо того, кто это сделал, но при всех поймать его за руку не мог. Иначе бы раскрылся сам.
В отчёте я особо указал на этот момент и в результате получил благодарность от руководства. Ведь если бы не я, страна могла потерять несколько миллионов долларов прибыли. Всё это было, конечно, приятно и интересно, но я хотел проявить себя в каком-то более серьёзном деле. Начальство благожелательно восприняло мой порыв и скоро такой случай мне представился.
Первым моим полностью самостоятельным заданием была организация отставки генерального секретаря ЦК Народно-демократической партии Афганистана Бабрака Кармаля. Новое советское руководство в лице Михаила Горбачёва решило заменить его на более послушного и предсказуемого исполнителя воли Политбюро. В связи с этим мне пришлось лететь в Кабул и в качестве переводчика сопровождать нашего посла на переговорах с Кармалем.
