– Откуда ты знаешь?
– Это же моя дочь.
– Наша дочь.
– Согласен.
– А как дела у тебя?
– Тоже нормально. Полностью подготовился к завтрашнему дню.
– Ты остался в Москве?
– Да. Ведь именно здесь всё должно будет решиться.
– Береги себя. И звони почаще.
– Завтра вечером обязательно позвоню. Я тебя и дочь целую. Пока.
– Пока.
Дома, если его конечно можно было так называть, я лёг спать пораньше. Но перед этим примерил перед зеркалом купленный в магазине парик. На коробке, в которую он был упакован, большими красивыми буквами было написано его название: «Крестьянский сын». Ну, на пейзана в нём я совсем похож не был. Волосы закрывали лоб и опускались до плеч, что напомнило мне семидесятые годы прошлого века. Тогда мы тоже носили такие причёски, что делало нас сопричастными к зарубежному движению хиппи. Ещё бы надеть брюки-клёш и взять в руки гитару, то я был бы очень похож на Джорджа Харрисона. Надо будет, когда всё закончится, попробовать это сделать. И не просто надеть и побренчать по струнам, но и спеть что-то типа «Got My Mind Set on You». Ведь голос у меня тоже помолодел, как и тело. Но я думаю, что времени на это у меня не будет.
В магазине мне предложили ещё один парик под названием «Олд рокер», но я отказался. Его слишком длинные волосы большей частью оказались седыми, что сильно старило бы меня, от чего я теперь хотел как можно дальше дистанцироваться. Я отныне был не «олд», а довольно привлекательным мужчиной начала среднего возраста. Ведь те, кто меня станет искать, будут обращать внимание прежде всего на людей с сединой, что соответствовало моему прошлому возрасту.
Если бы кто-то сейчас смог прочитать мои мысли, то принял бы меня за сумасшедшего. Но я им не был, что подтверждало моё помолодевшее изображение в зеркале. Полностью довольный собой, я снял парик и улёгся на чужую кровать, которая на предстоящие несколько дней станет моей.
Утром в шесть утра меня разбудил звонок в дверь. Я спросонья хотел пойти её открыть и наорать на идиота, который в такую рань будит людей, но передумал. Ведь я был не в своей квартире, а в чужой, нагло арендованной у ничего не подозревающей домработницы.
Но к двери мне, всё-таки, подойти пришлось. Ведь читать чужие мысли на большом расстоянии от толстой металлической двери, обшитой с двух сторон шумоизолирующим материалом, я не мог. Поэтому я на цыпочках дошёл до прихожей и оттуда уже смог уловить, что с той стороны стоит почтальон с телеграммой. Поэтому открывать дверь я не стал, а пошёл сразу в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Может это и хорошо, что меня разбудили чуть раньше. Будет больше времени подготовиться. Ведь первый самолёт из Рима должен приземлиться только в 6:45.
Умывшись, я подошёл к кухонному окну и посмотрел на главный вход Кафедрального собора. В такой ранний час ни одного католика рядом с ним я не увидел. Мною был замечен только дворник национальности одной из южных республик СНГ, который тщательно подметал прилегающую к костёлу территорию.
Ещё вчера я проверил холодильник и обнаружил там запечатанную банку ветчины, упаковку плавленного сыра и закрытый пакет апельсинового сока. А в хлебнице лежала нераспечатанная пачка сухих хлебцев с тмином. Этого мне вполне хватило, чтобы плотно позавтракать и ощутить приятную сытость в желудке.
Жаль, что у меня, в свете последних событий, не появилась способность питаться святым духом или, хотя бы, солнечной энергией. Это бы решило многие мои проблемы. Но чего нет, того нет. Поэтому придётся получать энергию как и прежде из пищи, а не из воздуха. Хотя все эти годы у меня была надежда, что то послание от хтанианца распакуется у меня в мозгу и я смогу решить все проблемы. И не только свои, но и всего человечества.
