– Я один раз просто в темноту выстрелил и кабана убил! – хвалился Мухин тот что Олег.
– Кабана… Я с ножом на медведя ходил. – закидывай руками в рот квашенную капусту говорил дед Игнат.
– С ножом? Я с голыми руками на медведя ходил! Вот шрам. – подняв рубаху показал Олег.
– Ты, ну ты тоже не пизди это аппендицит. – парировал его брат Гена.
– А, вот. – поднял он рубашку с другой стороны. – Вот этот шрам. Чуть кишки наружу не вывалились.
– Ну как сезон пойдёт сходим постреляем… Проверим. Ну будем. – подняв вверх рюмку воскликнул дед Игнат.
О Деде Игнате достоверной информации я собрал мало. Даже от его брата – Кузьмича. Известно, что наград и орденов у него очень много, а их сами он хранит на чердаке в чемодане и не сильно любит ими козырять. Находясь в деревне недолгое время он без особых усилий заслужил авторитет и уважение местных. Как минимум потому что он выглядел как человек мудрёный опытом, сильный и волевой.
В мою собственную жизнь тоже пришли изменения. Например мне выдали автомобиль и благодарственное письмо от руководства. В связи с бесприцидентностью ситуации в письме была строка "За заслуги перед государством и планетой". Даже с учётом того , что людей в деревне каждый день было много и разных, работы прибавилось не сильно, так как туристы достаточно мирные и как правило дисциплинированные. Единственное что мне приходилось делать это урегулировать конфликты туристов и Гамаюнова.
– Товарищ милиционер, этот гражданин продал моей жене распиленный коленвал от Жигулей под видом запчасти от инопланетного корабля. – однажды предъявил один из туристов.
– Ой, а вы прям в инопланетянских кораблях разбираетесь?! – спорил горе предприниматель. – У них там тозе вообсе то они есть!
– И на бензине поди ездят? – продолжал потерпевший.
– Жулик! Воспользовался моей неосведомлённостью! – оправдывалась жена туриста.
– Не переживайте, он вернет вам деньги. – сказал я.
– Обобрали до нитки, гол как сокол. – протягивая купюры причитал Гамаюнов.
– Извините, пожалуйста я приму все меры наказания.
– Да уж примите пожалуйста. – удаляясь говорили туристы.
– Ты не прибедняйся мне тут, сокол. Международного скандала нам тут не хватало. Ты если занимаешься такими делами ты хоть как то маскируйся что ли. Там привари детали какую то… Не знаю… Да и в конце концов ты столько деталей продал что на авианосец хватит, а не на маленький корабль. Ты не думал, что люди тебя раскусят? – в который раз отчитывал я Степана.
– Когда раскусят я узе где нибудь на море буду сок под пальмой пить. В трусах. И зенсин любить в больсых колисествах… Да и в консе консов! Не обеднеют они! Вон сясы какие у них. Могут зе себе позволить.
– Сясы? – переспросил я.
– Ну нарусьные сясы. – расшифровал Гамаюнов.
– Аааа. Короче. Гамаюн. Аккуратней будь. По человечески прошу.
Деревня цвела и пахла. Пахла привычными для себя ароматами свежескошенной травы и навозом всех мастей. Люди зажили хорошо. Как только можно жить хорошо в деревне. Некоторые зажили даже по лучше чем в городе. На радостях от растущего финансового благополучия и уверенного завтра, женщины даже начали поголовно беременеть. В этом процессе я кстати участия не принимал.
Но вскоре наша жизнь начала развиваться по принципу "не жили хорошо и нечего начинать."
Сегодня был выходной. Деревня отдыхала от притоков туристов. Виктор Степаныч зачем то вызвал меня к себе. Обычно это происходило, когда в его голове возникал план обойти какой то закон, в целях личного обогащения и ответ на все его идеи у меня был один "Можно, но потом вас сразу посадят". Я зашёл к нему в кабинет, где на столе лежала гора бумаг, разбросанные вещи и остатки еды. Причиной этого беспорядка стало то, что Пасочкин наконец то взял всю свою волю в кулак и таки обиделся на председателя, после очередного выкидона Дубилова, который заключался в том, что будучи в уличном туалете он подпёр Пасочкина пьяным на машине. Пасочкин просидел там до самого утра, после чего был очень вонючий и злой.
