Тайна мистера Никса - страница 6

Однако городской голова и слышать не хотел о том, чтобы породниться с провинциальной актрисой.

– Наш дед из кантонистов вышел, – напомнил скромно сын. Отец возмущенно сдвинул густые брови.

– Не перечь! Посмотри на старшего брата Александра: он много лет состоит директором театра, ни на одной актерке не женился! Натерпишься еще со своей шансонеткой! Посмотри лучше на дочку Саввиных: юна, свежа! Расскажи лучше, как дела на томских приисках? Опять сбежали искатели? Не умеешь ты хозяйствовать, снова брата придется посылать!

Ну, бог с тобой, ковбой! Время тебя образумит. Не в нас ты пошел! – подумал про себя отец и отрезал. – Родительского благословения не дам!

Распри продолжались каждый день. Уперся сын, стоял на своем отец. Но Сафронова не теряла надежды, решила выждать удобный момент.

Вскоре заболел Петр Иванович, дети собрались у постели умирающего отца. Елизавета Федоровна надеялась, что перед смертью Петр Иванович помирится с сыном. Отец умер ночью, не успев сказать последних слов. По завещанию он оставил младшему недвижимость в Томске, лавки и доходные дома в Красноярске.

Сафронова бросила сцену и занялась хозяйством.

Артисты отдыхали летом в Томске, кто-то поехал на озеро Широ в Хакассию лечить чахотку. Товарищество оголилось. Актеры пребывали на грани отчаяния: труппа без каскадной прогорала. Какими-то хитрыми путями распорядителю удалось достать денег и выписать двух актрис из европейской части. Труппа была спасена и в августе 1880 года отправилась на юг Сибири. Влюбленный Николай Ржевский послал Лизетте последнее стихотворение, в котором звал ее обратно, в актерскую семью, писал, что не будет ей счастья среди купцов.

Иннокентий Петрович мало приспособлен к торговле москательными товарами, и дама взяла вожжи в свои руки: для начала уволила заворовавшихся приказчиков. Она не лишена была хозяйской сметки, поэтому вскоре дела в торговле поправились. Как только в ее пухлых ручках оказались огромные средства, Елизавета Федоровна принялась безудержно транжирить. Недолгая сценическая жизнь уже сформировала привычку тратить нежданно появлявшиеся деньги. Красавица выписывала роскошные наряды из Парижа от дорогих портных. Теперь она часто бывала на балах, ей хотелось затмить дам дорогими платьями. «Разорит, разорит певичка купца!» – злорадствовали в сибирском обществе.

На пересуды купчих Иннокентий Петрович не обращал внимания. Он готов был бросить весь мир к ногам возлюбленной. Елизавета Федоровна своими нарядами и украшениями превзошла красноярских красавиц: дочку Саввиных, сестер Гадаловых, дочь Ростовых, Катеньку Шепетковскую, которую рисовал молодой живописец Вася Суриков.

Пролетело два года. Юноша блаженствовал с молодой красавицей, а деньги между тем таяли. Потрачено часть наследства, некоторые мелкие лавки распроданы.

Доставшиеся после смерти матушки бриллианты расчетливая мещаночка прибрала к рукам. В обществе судачили, что певичка ограбила купца, но Иннокентий не хотел ничего знать и затыкал уши. Когда Лизетта сидела у него на коленях, прижималась к груди и шептала ласковые слова, он готов отдать все, что она не попросит. Примадонна роскошно обставила дом на Воскресенской, в самом центре города: хрусталь, картины, пальмы, ковры, рояль из Италии, заморские птицы и зимний сад. Здесь бывали проезжие туристы.

Как-то раз на огонек заглянул американский путешественник Джон Кеннан. Журналиста восхитила восточная роскошь особняка Кузнецова, он никак не ожидал увидеть в сибирской глуши такое богатое, со вкусом обставленное гнездышко. Но больше всего поразила путешестаенника прекрасная хозяйка дома. Гость ухаживал за Периколой весь вечер, а в дверях с американской прямотой предложил примадонне навестить его в гостинице. Сафроновой весьма польстило внимание иностранца – заморских гостей видела впервые в жизни, и она, слегка поколебавшись, согласилась. Встреча затянулась на несколько дней. Расстаться с очаровательной шансонеткой американец был не в силах, и увез находку в Иркутск. Вместе они проехали до Улан-Удэ.