Его губы касаются шеи, когда руки опускают верхнюю часть платья, оголяя грудь и живот. Поцелуи скользят вслед за тканью. Хочется ещё и ещё.
Снимаю с него жёсткую от впитавшейся крови рубашку. Ладонями исследую горячее тело. Ещё ни у кого из моих любовников не было таких мышц. Огромные, будто каменные, плечи. Мощная, точно вековое дерево, спина.
Как же он великолепен и горяч! Страсть захлёстывает с головой, не позволяя нормально дышать. В голове туман и хочется большего, намного, намного большего…
Стоп!
Я щелкаю пальцами и переношусь домой, в родовой замок.
«Каких Проклятых я творю?! Лес, крестьянин… Остановись, Юсиньи! – я мечусь по комнате, сжимая то правой рукой пальцы левой, то наоборот. – Так нельзя. Игры играми, но прыгать на первого попавшегося мужика…»
Замеченное краем глаза зеркало заставляет остановиться. Какая нелепость! Старшая магесса Франкая Юсиньи Ла Ревиль стоит лохматая, голая по пояс с румянцем страсти на белом лице. Что на это сказала бы матушка?!
И всё же кожа ещё хранит тепло его прикосновений, обжигающие воспоминания о поцелуях, а низ живота сводит от возбуждения. С чего вдруг?
Глава 2. Трава с розовыми цветами
Семью годами ранее
Я осматриваю себя, в складках спущенного платья остался его серебряный волос. Поправив одежду, бегу в свою башню. Помещаю волос в стеклянный шар, надеясь узнать, что это было.
Разумеется он был крестьянином, но удивительно, что жил на моей земле… Хотя что удивительного? В родовом замке я почти не бываю, проводя всё время неподалёку от битв или в ставке у короля. А с людьми из моих деревень всегда общались управляющие и князья из моего рода.
Вскоре в шаре показалась и та, кому он обещал вернуться. Лицезрение обстоятельств, при которых он дал обещание, отозвалось тупой, ноющей болью внизу живота. Я, определенно, многое потеряла, сбежав от него.
– Леди Юсиньи, вы дома? – старик-дворецкий удивлённо замер на пороге, не решаясь войти.
– Я дома, Пьер, а вот что вы забыли в моей башне?
– Простите, госпожа. Служанка сказала, что видела вас. Я решил убедиться…
Всё было бы логично и правильно, если бы не удивлённое лицо при виде меня.
– Пьер, вы уже слишком стары, чтобы я вас пытала. Давайте пропустим неприятные для вас и энергозатратные не для меня процедуры. Зачем вы здесь?
Старик с залысиной на макушке, окружённой седым пушком, круглым лицом и маленькими плутоватыми глазками потёр руки, будто моя их, и с тоской посмотрел на меня:
– Понимаете, леди Юсиньи, у меня была дочь…
– Пьер, причины меня не интересуют. Суть. Мне нужна суть.
– Я хотел одолжить у вас сбор… моя внучка, она нагуляла и…
Я закрываю глаза, сжав пальцами переносицу, и пытаюсь ровно дышать. Когда эти безмозглые людишки начнут понимать, что брать даже знакомые им травы у магов нельзя?!
– И что взять собирались?
– Чародей сказал найти траву с розовыми цветами, которые…
– Чародей, траву с розовыми цветами?! – мысли крутятся, прорисовывая хитросплетение чужой интриги. – Вы уже относили ему эту траву?
– Да, но он сказал надо три полнолуния и…
Я не дослушиваю Пьера. Трава, которую можно использовать для приворота того, кто ее собрал… Оборачиваюсь к шару, где замерло изображение розовощекой девицы. Ну если я права, Пьер, ну если права…
– Ваша? – указываю взглядом на шар.
Старик всматривается в изображение. Его нижняя губа и подбородок начинают трястись, а в глаза набегают слёзы. Он утвердительно кивает.
