Тайна нефритовой ауры - страница 5

Я с удовольствием опускаюсь в теплый сапфировый бархат, стаскиваю с подголовника велюровую накидку. В отличие от королевского велюра, эта накидка дешевле – она шерстяная. Но её тепло приятно обволакивает тело. Один пас рукой – комнату наполняет запах смолы и тихий шорох горящих дров.

Скидываю грязные туфли и поджимаю под себя ноги, укрываясь накидкой.

Осознаю, что уснула, только когда вижу Чейза. Его могучее тело покрыто бисеринками пота. Теперь он гладко выбрит. На щеке след от сажи. Он стоит прислонившись голым плечом к стене дома, вытирая ладони о тряпку. Мысль о том, что происходящее мне только снится, дарит свободу, которой не хватало в лесу.

Подхожу вплотную и снова впиваюсь в его губы. Поясницу и спину сквозь ткань обжигает прикосновение его горячих ладоней. Теперь он справляется с платьем ловчее. Мне остаётся разделаться только с его штанами. Я ощущаю жар возбуждения.

Губы Чейза скользят вдоль шеи к груди, оставляя гореть ожерелье из поцелуев. Как только я справляюсь с его штанами, он выхватывает меня из платья. Поднимает на руки и обхватывает губами сосок. Сплетаю ноги на его пояснице, пока он ласкает поочередно каждую грудь. Мои ладони путаются в его серебряных волосах. Ловлю каждое мгновение этой сладостной пытки…

– Леди Юсиньи, госпожа, – голос Пьера возвращает в комнату под самой крышей башни. Туда, где меня обнимает кресло и греет накидка.

– Да, Пьер, слушаю.

Мой голос охрип от досады и возбуждения.

– Миледи, я ходил к тому чародею, но он не пришёл.

От прежних эмоций не остаётся следа. Значит, следили. Повинуюсь скорее бессознательной интуиции, чем разуму, проверяю ауру Пьера. Нет, здесь всё нормально. Это он и у него никаких амулетов с собой точно нет.

– Не знаю хорошо это или плохо, – отвечаю то ли на свои мысли, то ли на его слова об исчезнувшем чародее. – Но уж как есть.

«Маг отступил. Отказался от своей затеи, испугавшись, или потому, что добился желаемого? А чего? Хотел, чтобы я потеряла голову от сына кузнеца? Зачем?» – вопросы сводят с ума. Очевидно, что ответ кроется в самом обладатели нефритовой ауры. Значит нужно заполучить его себе.

Встаю с кресла и, гася не аристократичное желание потянуться, подхожу к окну. Небо уже светлое, но солнца пока не видно.

На такой высоте всегда парит ветер. Ночью он неизменно холодный, вот и сейчас воздух ещё не нагрелся.

– Кто в вашей деревне главная сплетница?

– Не знаю, миледи, – старик задумчиво морщит лоб, – там много желающих языки почесать.

– Кто-то из них помогала тебе с внучкой?

– Да уж, помогли…

Я устало качаю головой и подхожу к шкафу, выдвигаю один из ящиков, где лежат талисманы.

– Ладно, а есть такие, кого ты за помощь отблагодарить хочешь?

– Есть, миледи, – с готовностью кивает Пьер. – Да только она не из тех, кто сплетничать станет.

– А если новость расскажет, ей поверят?

– Поверят, миледи.

Достаю из ящика кольцо с сиреневым камнем, надеваю на палец и мысленно выстраиваю образ: в лесу под деревом лежит внучка Пьера с перерезанным горлом, а сам он висит в петле с окровавленными руками. Закрепляю образ, шепча в камень древнее заклинание и, сняв с пальца кольцо, отдаю старику.

– Вот, отдашь ей. Хочешь, скажи, что украл, хочешь, что я им с тобой расплатилась. Но женщине той непременно надень его на палец. Понял?

Пьер согласно кивает, трепетно принимая амулет.

Из соседнего ящика достаю маленький ловец снов. Проделываю с ним те же манипуляции, только рассказываю другую историю. О несчастном старике, чья внучка осталась вдовой, да ещё и на сносях в крохотной деревушке. Об их нелёгком путешествии из Флеёра в Жион. И даже о том, как труслива была старшая магесса Франкая Юсиньи Ла Ревиль, не воскресившая молодого воина, отдавшего жизнь за своего короля.