Тайна нефритовой ауры - страница 4

– По… по… посмертные ещё не составляли….

– Давай, что есть!

– Отвернитесь, леди Юсиньи.

– Я увижу там что-то уникальное? Шевелись!

Мой родственничек, прикрываясь простыней, будто тогой, идёт к письменному столу.

Тощий, без намека на рельеф мышц, по-кошачьи гибкий он похож на лиану дикого винограда. Но это единственная фраза, где упоминание князя Де Ревиль и определение «дикий» могут стоять рядом. В остальном же он неподобающе для мужчины изящный, грациозный, красивый. Сражение кончилось едва ли пару часов назад, а он уже отмыт и причесан. Да и пахнет не потом и смертью, а розами и вином. Его каштановые волосы блестят в свете масляной лампы, аккуратными кольцами лежат на плечах.

Князь Де Ревиль берёт со стола листы, складывая один на другой, даже не глядя в большинство из них. Наконец протягивает несколько:

– Вот, здесь список последнего набора. Устроит? – и язвительно усмехается: – Или желаете посетить мой замок?

– Лишу себя этого удовольствия.

Я забираю у родственника листы. Выяснять кто из записанных жив, а кто погиб долго и нудно, но ждать списков погибших еще дольше.

Семью годами ранее

Я сижу за столом в шатре князя Де Ревиль и веду раскрытой ладонью над списком тех, кто пришел из деревни, где живёт внучка Пьера. Всего трое, выжил один. Чейз, сын кузнеца. Вот откуда такая комплекция.

Воспоминания об обладателе нефритовой ауры разжигают огонь внизу живота. Попытки выкинуть его из головы не дают результата. В висках так и стучит навязчивое «Хочу!». Словно я ребенок, просящий леденец на ярмарке.

Неужели всё-таки приворожили? Кто такой смелый?

Мотаю головой – надо избавиться от этих мыслей. Сейчас это не важно. Хуже того, сейчас это никак не узнать! Значит, будем подыгрывать, пока интриган себя не проявит.

Медленно выдыхаю. Перебираю листы в поисках нужной деревни. Флеёр – самая дальняя от моего замка деревня. Все, призванные оттуда на войну мужчины, мертвы. И, наконец, третья деревня – Жион, она недалеко от замка, но домов в ней много. Думаю, Пьер там отлично устроится с внучкой и правнуком.

Снова щелкаю пальцами и возвращаюсь в пустынные коридоры моего замка. Отпрыгиваю, неожиданно наткнувшись на патруль гвардейцев, охраняющий мои владения ночью.

– Леди Юсиньи! – хором приветствуют три воина, опускаются на левое колено, склоняя голову, но не выпуская из рук укороченных алебард.

– Пьер, управляющий замком, вернулся? – делаю жест рукой, чтобы встали.

– Нет, миледи, – отвечает один из гвардейцев. – Ушёл буквально только что.

– Как вернётся, пусть идёт в мою башню.

– Да, миледи.

Устало бреду к лестнице. По холодным стенам расползаются блики от редких масляных ламп. Здесь осталось несколько слуг и небольшой гарнизон из раненых в битвах гвардейцев. Все ценности убраны в хранилище, подальше от ловких рук. В дымоходах скулит заблудившийся ветер.

Замок кажется старым, нежилым, неживым. Это давит, усиливая усталость. Поднимаюсь в комнату под самой крышей башни. Убежище магов моего рода. С самого первого дня существования этого замка здесь восполняли силу мои предки.

Вдоль стен расставлены шкафы с древними книгами, этажерки с разными склянками, полки и крюки с травами. В центре комнаты огромная каменная плита, заменяющая рабочий, а в былые времена и ритуальный стол. Она – напоминание, что эту башню строили маги, не люди. Справа от входа в стене сделан небольшой камин, рядом с которым стоит жаровня. Напротив них мягкое кресло с приставным табуретом для ног.