— Ты найдёшь моих родителей? — с надеждой взглянула Таяна на княжича.
— Попробую.
— А куда ты едешь?
— По делу.
— Важному?
— У воина неважных дел не бывает, — усмехнулся он.
Понимая, что больше ей никто ничего не расскажет, Таяна глубоко вздохнула и решила больше не донимать княжича расспросами. Накатанная дорога, гулко отдаваясь под копытами коней, бежала пыльной лентой сквозь лес, телега жалобно поскрипывала, повторяя бесконечную монотонную песню, а девочка от скуки следила за проползающими мимо кустами и деревьями. Устало разглядывая неспешно шагающих лошадей и их всадников, Таяна окончательно осознала, что теперь она в безопасности, родные её вскоре найдутся, а все беды окажутся позади. От столь утешительной мысли и сытого желудка девчушку разморило, и, устроившись поудобней на соломе, она задремала.
— Ну что, княжич, думаю, засветло до места добраться не успеем, — предположил Прохор Алексеевич.
— Похоже на то, — согласился Евсей.
— Здесь по дороге деревушка будет. Заночуем там, да заодно и про девчонку твою расспросим, — предложил Прохор. Евсей согласился, а дядька неожиданно хитро взглянул на племянника. — Ты не забыл, чего батюшка велел?
— Ты о дочери князя Засекина? — смущённо улыбнулся Евсей.
— О ней, — хмыкнул в бороду Прохор. — Считай, не за казной едем, а на смотрины! Мне Фёдор Петрович сватом наказал быть, — напомнил дядька. — Сам знаешь, батюшка твой давно уж с Алексеем Григорьевичем сговорился. Они с детства дружбу водят, тогда ещё мечтали породниться. Вот и пришло время. Не робей! Говорят, Настасья — девка ладная.
— Да какая тут свадьба, когда нам со дня на день на Москву идти? — нахмурился Евсей.
— А ничего… Жизнь-то она одна. Вот прогоним поляков и свадьбу сыграем, — подмигнул Прохор. — Человеку надо продолжение своё оставить. Кто будет род продолжать? — пытливо взглянул он и хохотнул. — Как говорится, холостому помогает Боже, а женатому хозяйка поможет.
— Так что ж ты, дядька, сам столько лет в холостяках ходишь? И род Долматовых не продолжаешь? — хмыкнул княжич.
— Не сложилось у меня… — насупился Прохор.
— Ну, с одной не сложилось, нашёл бы другую.
Раздумывая, что ответить племяннику, воин недовольно крякнул и замолчал. Ни один, ни другой не стали продолжать разговор, и княжич, погрузившись в думы, безмолвно следовал за телегой с мирно сопящей девочкой.
Евсею Фёдоровичу Левашову не так давно минуло девятнадцать лет. Отец торопился женить сына. Да оно и понятно: самое время парню семью заводить. Как в народе говорят: «Не женат — не человек. Холостой — полчеловека». Евсей и сам был не против женитьбы, да только вот насчёт невесты… Была у него любимая… И вспоминая зазнобу, княжич хмурился: «Нет, отец ни за что не согласится на свадьбу с Ириной, — понимал он. Родители считали, негоже молодому парню вдову за себя брать, да ещё и с чужим дитём. — А как сыну пойти супротив слова отца?»
Влюбился Евсей в Ирину ещё в шестнадцать. Как увидел жену друга, так и сон потерял. Василий на четыре года был старше Евсея, а уж два года как женат. Но Левашов и не помышлял показывать свои чувства, не по-товарищески это на жену друга зариться, да только поделать с собой ничего не мог.
Но в Калязинской битве побратим погиб, и Евсею пришлось везти тело товарища к нему домой, а позже, желая помочь молодой вдове, княжич её навещал. Незаметно как-то всё закрутилось, страстное влечение подхватило огненным вихрем, и Ирина стала его первой женщиной. «Нет, отец не позволит», — горестно размышлял Левашов и, вспоминая горячее тело вдовушки, гадал, как бы оттянуть нежеланную свадьбу. Да и как противиться батюшке, когда князь столько лет мечтал породниться с товарищем? Правда, до Евсея дошли слухи, будто Настасья не сильно горит желанием выйти за него, за Евсея, ей другой жених был по сердцу. «Но разве детей кто спрашивает, когда родители между собой сговорились?» — тяжело вздыхал княжич. Окунувшись в волнующие воспоминания, парень с тоской представлял Ирину, и невесёлые мысли блуждали в его голове.
