— Мы тебе не братцы! — рыкнул Долматов.
— Подай, — хмуро пробурчал Левашов и сделал знак одному из воинов. Тот поднёс к губам раненого флягу. Разбойник жадно прильнул к воде, а напившись, отвалился и задышал более свободно.
— Что за боярин велел нас извести? — продолжал расспрос Прохор.
— Не знаю… Атаман с ним разговор вёл… Боярин расписал только, какой дорогой вы должны идти.
— И вы согласились с княжеской дружиной силой помериться? — хмурился Долматов.
— Демьянка наш на лошадей, да на доспехи ваши позарился… А боярин тот говорил, что никакие вы не дружинники, а так, людишки торговые… А латы натянули из боязни битыми быть… Обманул аспид… — простонал разбойник.
— Понятно, — хмыкнул Прохор. — А давно он вас подговорил?
— Уж с седмицу, как. Мы вас третий день дожидаемся, даже опасаться начали, не другой ли дорогой поехали? — тяжело вздохнул тать и, немного помолчав, простонал: — Уж лучше бы другой… — вздохнул он и испустил дух.
— И что ты на это скажешь, Евсей Фёдорович? — сдвинул брови Долматов.
— Скажу, измена в стане Пожарского.
— Похоже на то… Вот только непонятно мне, — сдвинув брови, задумался Прохор. — Если знали, что за казной едем, почему сейчас напали? Почему не дождались, когда обратно с богатым обозом идти будем?
— Так обратно к нам дружинники Засекина присоединятся, — предположил княжич.
— Думаешь, рассчитывали, что Алексей Григорьевич, не дождавшись нас, один казну повезёт? И тогда на него напасть? Вроде как поодиночке перебить? Что-то не сходится здесь… И не пойму, что… — всё больше хмурясь, покачал головой воин. — Да ладно, торопиться надо. Неспокойно у меня на душе.
Закончив осмотр раненных, Евсей обтёр оружие и подошёл к Таяне.
— Я же сказал, сиди под телегой! — вспомнив бой, осерчал княжич. — А кабы я не поспел?
— Он хотел тебя убить, — кивнула девочка на распластанного неподалёку лучника.
— Выходит, ты спасла меня, птаха? — взглянув на тело убитого, чуть улыбнулся воин.
— А ты меня, — захлопала ресницами Таяна. — А можно я его лук себе заберу?
— А стрелять умеешь?
— Не знаю, — пожала она плечами. — Думаю, умею. А не умею, так научусь…
— Ну, давай попробуем, — предложил княжич и подал девочке лук. Пока дружинники перевязывали раны, собирали оружие и освобождали дорогу от разбойничьей телеги, Евсей обучал девчонку стрельбе из лука. — Всё поняла? — спросил воин, и она подтвердила. — Ну, тогда стреляй. Вон в то дерево, — указал он.
Таяна подняла лук и, с трудом натянув тугую тетиву, наконец, выстрелила. Стрела угодила точно в дерево. Княжич удивлённо вскинул брови.
— Ай да птаха! Похоже, тебя до меня стрелять учили. А кто, не помнишь?
— Батюшка или браться, наверное… — пожала она плечами и довольная, что ей удалось сделать удачный выстрел, счастливо улыбнулась.
— Вспомнила? — обрадовался Евсей.
— Нет, — покачала головой малышка. — Они ко мне во сне приходят. А раз снятся, значит, они у меня есть? — взглянула она васильковыми глазищами.
— Наверное, — согласился парень. — А дом снится? Какой он?
— Нет, дома не видела, — вздохнула Таяна.
На телегу погрузили убитых ратников, и отряд вновь тронулся в путь. Девочке вовсе не хотелось соседствовать на подводе с мертвецами, и она охотно согласилась ехать верхом. Восседая на высокой кобыле, словно принцесса на троне, Таяна с важным видом сжимала в руках неожиданный трофей, а рядом с ней бежал не менее довольный выпачканный в пыли и крови пёс. Желая избавится от надоевших запахов, ГромГром периодически фыркал и чихал, но, тут же вскидываля морду и хвост, торжествующе поглядываял на воинов. Не забывая скалиться мокрой зубастой пастью, пёс важно выпячивал мощную грудь, будто именно он был главным победителем в драке.
