– Нет, – прошептал он, глядя на фото Мэг, сделанное в детстве. На заднем плане виднелся особняк, а в окне – силуэт с пустотой вместо лица. – Она же была там. В его ночь…
За дверью послышался скрип. Леонид обернулся и увидел, как ручка медленно поворачивается.
«ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ», – прошептали стены.
А в подвале особняка Мэг открыла глаза. Они были черными, как смоль.
Тень Мэг шагнула из пола, сливаясь с её телом. Джессика отпрянула, натыкаясь на сырую стену подвала. Воздух звенел от бестелесного смеха, а глаза подруги, теперь полностью чёрные, сверкали как обсидиан.
– Мэг, держись! – крикнула Джессика, но голос звучал чужим даже для неё самой.
Мэг повернула голову с неестественной плавностью.
– Он голоден, – произнесло что-то её голосом, растягивая слова в шипящий шёпот. – Ты слышишь, как стучит в дверь? Он идёт за тобой… И за ним.
Внезапно стены содрогнулись. На потолке проступили кровавые буквы: «ЛЕОНИД ЛЖЁТ». Джессика рванулась к лестнице, но Мэг двинулась наперерез, её пальцы впились в деревянные перила, оставляя глубокие царапины.
– Куда ты, Джесс? – губы Мэг искривила улыбка, которой у неё никогда не было. – Ты же хочешь знать, почему он выбрал меня?
В архиве Леонид прижался спиной к шкафу. Дверь трещала под ударами невидимой силы. Он лихорадочно рылся в ящике, вытаскивая завёрнутый в шёлк кинжал с рукоятью в виде змеи – реликвию Блэков.
– Эдит… Прости, – прошептал он, направляя лезвие к груди.
Но прежде чем сталь коснулась кожи, окно взорвалось. В комнату ворвался вихрь листьев и щебня, и на подоконнике возникла фигура в прозрачном платье – Эдит. Её руки светились бледным сиянием.
– Не смей, – её голос звучал как звон хрусталя. – Ты не искупишь их грехи своей смертью.
Леонид выронил кинжал:
– Но я… я один из них!
– Ты больше, чем твоя кровь, – Эдит указала на фото Мэг. – Она – ключ. Ты должен рассказать Джессике правду.
Правду.
Джессика отступала к углу подвала, сжимая в руке фонарь. Мэг, вернее, то, что ею притворялось, приближалось, её движения напоминали паука, изучающего добычу.
– Она всегда знала, – шипело существо. – Каждое лето в доме… Игры в прятки с тем, что пряталось в шкафу. Она звала его.
– Врёшь! – выкрикнула Джессика, но в памяти всплыли детские фото Мэг: всегда с тенью за спиной, всегда с взглядом, устремлённым куда-то за кадр.
– Её девичья кровать стояла над его левой рукой, – тень Мэг коснулась пола, и каменная плита треснула, обнажив черные кости. – Он рос в её страхах. А теперь…
Внезапно дверь подвала с грохотом распахнулась. На пороге стоял Леонид с кинжалом в дрожащих руках.
– Она не Блэк! – закричал он. – Её мать… Её мать была жертвой в 95-м! Эдит подменила её судьбу, но дом запомнил вкус её крови!
Мэг вздрогнула. На миг в её глазах мелькнул знакомый страх.
– Бей сейчас! – Эдит материализовалась рядом, её призрачная рука обвила запястье Джессики. – В сердце!
Джессика выхватила кинжал у Леонида и ринулась вперёд. Лезвие блеснуло, но вместо груди Мэг оно вонзилось в тень за её спиной.
Раздался вопль, от которого задрожали стены. Чернота стала стекать с Мэг, как смола, а плита под костями раскрылась, затягивая тьму вглубь.
– Закрой! – Эдит толкнула Джессику к плите. – Его имя! Скажи его имя!
Но как назвать то, что не имело имени?
Мэг рухнула на колени, рыдая. Леонид подхватил её, а Джессика, дрожа, достала из кармана обгоревший лист из дневника Эдит. Там, под пеплом, виднелось слово, которое она не замечала раньше:
