Они углубились в лабиринт штреков. Тьма сгущалась, фонари выхватывали из мрака жуткие сцены: фигуры, словно вросшие в стены. Люди. Вернее, то, что от них осталось. Шахтеры в истлевших робах, их тела слились с породой. Камень обвивал руки, ноги, лица, оставляя лишь щели для ртов, застывших в немом крике, и глаз – мутных, как у рыб, лишенных зрения. Они не двигались, но чувствовалось – они *видят*. И слышат.
– Боже… – Мэг остановилась перед одним из них. Из стены выступала рука, сжимающая обломок кирки. На запястье болтался ржавый браслет с гравировкой: «*Т.К. – Лилиан*». Мамин подарок? Дар дяде? Брат? – Они… они все еще здесь. Заживо погребенные камнем Анкары.
Внезапно стена рядом с Джессикой вздыбилась. Каменная «рука» с пальцами, слившимися в подобие бурава, рванулась к ней. Она отпрыгнула, меч Карательницы (теперь постоянно висящий за спиной Мэг) блеснул в ее руке, отсекая окаменевшую конечность. Раздался нечеловеческий стон, эхом прокатившийся по штрекам. И стены *ожили*. Десятки мутировавших шахтеров начали вытягиваться из породы, их движения скрипучие, медленные, но неумолимые. Их рты открылись, издавая шипящий звук, похожий на: «*Крооовьь…*»
– Бежим! – крикнула Джессика, таща оцепеневшую Мэг за руку.
Они мчались вниз, в самое чрево шахты, преследуемые скрежетом камня и шипящими голосами. Воздух становился гуще, горячее. Багровое свечение усиливалось. И вот они ворвались в огромную пещеру. В центре, на естественном каменном пьедестале, возвышался кристалл. Он был черным, как ночь без звезд, но внутри него пульсировал багровый свет – точь-в-точь как сердце. Ритм совпадал с глухими ударами, ощущаемыми в груди. *Тук-ТУК. Тук-ТУК.* Алтарь Анкары. Его якорь в этом времени.
Вокруг алтаря стояли неподвижные, полностью окаменевшие фигуры – словно стражи. Их лица были обращены к кристаллу в вечном поклонении.
– Вот он, – прошептала Мэг, подступая к алтарю. Ее меч засветился в ответ на пульсацию кристалла. – Его слабое место *здесь и сейчас*. Но как его уничтожить? Обычный удар…
– Не сработает, – голос Алисы, слабый, как эхо, донесся из комовника Джессики. Девочка осталась наверху, слишком слабая после битвы, но связанная с ними тонкой нитью времени. – Камень живой. Он часть земли. Нужна сила… древняя. Сила, которая его создала и может разорвать.
Мэг поняла. Она посмотрела на Джессику, потом на свой меч. – Карательница. Она сражалась с подобной тьмой. Ее дух… он в клинке. Но чтобы призвать его полностью… – Она сжала медальон с фото Лилиан. – В ритуалах Часовых платой за вмешательство высших сил всегда была память. Что-то дорогое.
Джессика схватила ее за плечо. – Нет, Мэг! Не это! Мы найдем другой способ! Посмотри! – Она указала на мутировавших шахтеров, которые уже заползали в пещеру, их каменные тела скрежетали по полу. – Мы можем отступить, подумать…
– Нет времени! – Мэг отстранила ее руку. Ее глаза блестели решимостью и страхом. – Завтра горит мой дом. Потом – библиотека. Весь город. Он использует этот кристалл, чтобы прожечь реальность! – Она шагнула к алтарю, подняв меч острием вверх. – Я знаю цену. И я плачу.
Мэг закрыла глаза. Она сжала медальон так сильно, что тонкий металл впился в ладонь. Она начала шептать, обращаясь не к клинку, а к тому, что было за ним, к духу воительницы, чья сила жила в металле:
– *Ашера! Карательница Бездны! Я зову тебя! Во имя крови моей матери, Лилиан, чей дух все еще блуждает меж миров! Во имя невинных, замурованных в камне! Дай мне силу разорвать эту связь! Я отдаю… отдаю свет ее лица в моей памяти! Отдаю звук ее смеха! Отдаю тепло ее рук, когда она обнимала меня ребенком! Возьми это… и явись!*
