Тайна рутьера - страница 34

Я так устал, что с минуту стоял без движения, представляя собой отличную мишень. И стрела, пущенная с дерева на той стороне поляны, едва не пробила мне лопатку, принеся ощутимую боль в ушибленном месте. Погрозив невидимому за листвой стрелку кулаком, я перевел внимание на де Фруссара.

      Пока я сражался с Леграном, рыцарь продолжал биться с двумя врагами. Он сильно устал и пропустил удар топора, разрубивший ему латы на левом плече. Разбойник поплатился за свой успех. Рыцарь сделал выпад и пронзил его насквозь. Но на это ушли все силы. Он в изнеможении прислонился к стволу, опустив свой двуручный меч, ставший слишком тяжелым. Против него остался один главарь, торжествовавший победу и уже занесший меч над рыцарем. Однако его клинок встретился с моим мечом. Я успел закрыть своего господина, упредив роковой удар. Разбойник, кого я окрестил главарем, был в рассвете сил, лет тридцати пяти-сорока. Его кожаная одежда выглядела опрятной, кольчуга под ней дорогой работы. Меч в его руках раньше принадлежал не меньше, как рыцарю. За годы войны я много раз встречал подобных типов. Происходя из самых низов, они, благодаря силе и природной сметливости, смогли стать солдатами вовсе не для того, чтобы проливать свою кровь за кого бы то ни было. Нет, война явилась для них средством к быстрому обогащению и легкой наживе. Такие не брезговали ничем. Попадется под руку купец, останется ощипанным точно цыпленок в супе. Бедный крестьянин и тот расстанется и с последним грошом, и с одеждой. Девушка или женщина будут лишены чести, а если заартачатся, то и жизни. И только того, кто сильнее, они не тронут, рыча от бессилия и в душе желая ему скорой смерти. Сначала наемники, потом дезертиры. Они все их окружающее считали своей добычей, не гнушаясь грабить даже церкви и монастыри. Некоторым из них везло настолько, что они становились капитанами и командовали отрядами наемников, как, например, Ла Бун, возивший за собой двадцать возов с награбленным добром. Он не сошелся в цене своих услуг с герцогом Блуазским, и тот приказал накормить его золотом до отвала. При всей своей жадности этот обед бедняга не переварил. Другие же сбивались в шайки, наводившие ужас на земли несчастной страны, грабя, насилуя и лишая жизни ее население. Все они достаточно хитры, чтобы не стать быстрой жертвой правосудия, но веревочка их рано или поздно свивается в петлю.

Я с силой отбил удар, так что главарь пошатнулся и отступил назад.

– Сдавайся, – сказал я, глядя прямо в его маленькие злые глазки. – И я похлопочу перед господином, чтобы дуб, на котором тебя повесят, стоял вблизи от дороги, и все желающие смогут любоваться и плевать на твой труп.

– Умри! – прохрипел он и так рубанул мечом, что на моем клинке осталась зарубка.

– Хорошая сталь, – одобрил я, не успокаиваясь. – Не подаришь на память о нашей встрече?

Грязная брань – это все на что разбойник оказался способен. Я увернулся от следующего его удара и опробовал прочность кольчуги, ударив сбоку. Пусть ее и не пробил. Гримаса от боли на физиономии главаря говорила сама за себя.

– Если сможешь, возьми его живым, – раздался позади голос рыцаря.

– Постараюсь, господин, – ответил я, усмехаясь.

Главарь тоже растянул губы в улыбку. Нет. В какой-то волчий оскал, показав желтые зубы. Он угрожающе водил мечом, медленно подступая ко мне. Я видел, что он не готов умирать, обнаружив во мне опасного противника, и склонялся к бегству. Главное – сохранить собственную жизнь, а там будет видно. Сейчас главарь, нанося удары и отражая их, перемещался так, чтобы подставить меня под прицел стрелка. Стрела, пущенная в грудь, даже не пробив кольчугу, остановит меня и даст ему возможность скрыться. Он забыл о де Фруссаре. Слишком слабый, чтобы вступить в бой, рыцарь добрался до арбалета, поднял его и прицелился в стрелка, в азарте слишком высунувшегося из ветвей. Арбалетный болт сбросил того с дерева, как спелый плод. Лишь на миг главарь отвел глаза, и меч опустился. Я ударил по нему сверху, выбив его из рук. Разбойник нагнулся и выхватил из голенища сапога нож. Одним прыжком он оказался передо мной и ударил ножом в шею. Я подставил левую руку. И клинок зазвенел о кольчугу. Мой меч опустился плашмя на голову главаря, зашатавшегося от удара. Кулаком левой руки я сбил его с ног и затем придавил грудь коленом. Шорох крестьянских башмаков по траве заставил меня поднять голову. В нескольких шагах от меня стояли вилланы.