Вечером я столкнулся во дворе с капелланом. Он остановил меня и заговорил:
– Я услыхал о твоем новом повышении, Малон. Ты теперь не просто капитан. Шевалье возложил на тебя обязанности кастеляна. Высокое доверие оказывает тебе господин де Фруссар! Я вижу, что Господь не оставляет тебя своими милостями.
Елейный тон отца Жерома не обманул меня. Он пытался меня укусить.
– Ведь я его верный и благодарный сын, – таким же тоном ответил я, решив не уступать святому отцу в притворстве. – Почему бы Господу и не встать на мою сторону?
– С твоим появлением, Малон, происшествия стали сыпаться на наши головы, как из рога изобилия, – зашел отец Жером с другой стороны. – Не хочу сказать, что ты их подстраиваешь, но выглядит это подозрительно. Многие здесь удивляются быстроте, с которой ты возносишься вверх. И сомневаются, заслуженно ли она.
– В чем вы меня обвиняете, святой отец? – притворно вознегодовал я. – Мы все в руках Божьих. И не кажется ли вам, что именно Божественное провидение направило меня сюда, провидя происшествия, случившиеся здесь после моего прихода? Разве не с моей помощью господин де Фруссар уничтожил разбойников, творящих зло на его землях? А пропажа кастеляна? На кого бы возложил его обязанности наш господин, не будь меня здесь?
Не давая святому отцу ответить, я важно продолжил:
– Думаю, отче, что мы, то есть вы и я, должны теперь вместе охранять нашу паству и отгонять от нее врагов рода людского. Вы – богослужениями и молитвами, я же – мечом и крестом.
Надо было видеть растерянную мину, появившуюся на лице Жерома, пока он меня слушал. Я же почти откровенно потешался над капелланом, сохраняя при этом постный и смиренный вид. Где этому святому олуху было тягаться с тем, кто выстаивал и побеждал в кипучих студенческих богословских диспутах? Конечно, как покажет будущее, я поступал неразумно, настраивая его против себя. У меня и так нашлось достаточно недоброжелателей, не стоило самому прибавлять их количество. Но уж больно надоедал мне этот мерзкий святоша, и захотелось его немного осадить. Также, как еще раньше осадил Жиля. Мы повстречались с ним на лестнице в башне. И я, спускаясь, со всего маха наступил ему на ногу. И немного на ней постоял.
– Держи язык за зубами, – шепнул я ему, наблюдая, как его лицо меняет свой цвет. – Учти, теперь ты в моем подчинении, голубчик.
Он даже не попытался оттолкнуть меня. И правильно сделал. Я бы с большим удовольствием выбил пыль из его одежды.
Глава двенадцатая. Госпожа Габриэлла
Когда следующим утром де Фруссар выступил в поход, смотреть на это зрелище пришли не только все домочадцы, но и жители деревни. Сам рыцарь ехал впереди на боевом испанском коне, сидя, словно влитой, в стальном седле, украшенном серебром. Шелковая туника небесно-голубого цвета с искусно расшитым гербом была надета поверх стальных лат, начищенных до зеркального блеска. Голову де Фруссара закрывал шлем с синими перьями и поднятым забралом. Его любимый двуручный меч висел с левой стороны, притороченный к седлу. Ехавший за ним Флориан в латах и бархатном сюрко держал в руках копье рыцаря с колышущимся на ветру флажком. Пятеро конных воинов, составлявшие свиту, двигались следом. Последней шла пехота, кое-как державшая строй. Топающие не в такт ноги поднимали дорожную пыль, еще долго клубившуюся позади.
Я удостоился чести наблюдать за отъездом с барбакана в обществе мадам Габриэллы и отца Жерома. Капеллан все время неодобрительно косился на меня и встал так, чтобы находиться между мной и женой рыцаря. Похоже, он находил мое соседство опасным для нее. Между тем госпожа де Фруссар мужественно терпела ветер, теребящий ее убор, и махала платком в след супругу, как и подобает прекрасной даме. На этот раз на ней было платье из темно-красного бархата, украшенное бисером. Когда же отряд рыцаря скрылся за холмом, мадам Габриэлла позволила себе покинуть наблюдательный пост и сойти вниз мимо мнущегося на ступеньках Жиля. После моего предупреждения на лестнице он стал вести себя осторожнее и перестал злословить на мой счет на кухне.
