Уже ближе к полуночи, часов в одиннадцать, Даша тайком намеревалась вылезти в окно из своей маленькой спальни, что располагалась на первом этаже дома. А затем, тихо подойдя к окну комнаты Оленьки, помочь младшей сестрице тоже выбраться наружу. После девушкам, уже наряженным в деревенскую одежду, предстояло около версты бежать до соседней деревни и спуститься к реке, где к тому времени уже будет полно крестьян из всех окрестных деревень. Из рассказов Анюты Даша прекрасно знала, что сегодняшней Купальной ночью деревенские девицы и парни будут у реки водить хороводы, жечь высокие костры и пускать венки по реке, загадывая желания.
Почти год она мечтала об этом празднестве. Ведь в прошлый год Даша не смогла пойти на него, так как у нее не было подходящего деревенского наряда. Но теперь, едва приехав в июне в деревню, она через дворовых слуг нашла одну крепостную швею в селе Волхово, которая обещала за две недели сшить им с Оленькой по сарафану и русской рубашке.
В предвкушении предстоящего ночного гуляния, о котором никто из домочадцев, кроме Оленьки, которая была с ней в сговоре, не знал, Даша быстро умылась прохладной водой. Она расчесала свои густые светлые волосы и заплела их в длинную косу. Обернув ее вокруг головы, умело спрятала концы локонов под плетение на затылке и заколола шпильками получившуюся прическу. Полюбовавшись светлой косой, которая опоясывала небольшую голову словно корона,
Даша натянула на себя тонкую рубашечку и легкий корсет. Простое летнее хлопковое платье нежного травянистого оттенка, без украшений, с глухим воротничком, который скруглялся у горла, довершило ее образ. Это был один из любимых Дашиных нарядов — удобный, со вшитой нижней юбкой, позволяющей избавиться от дополнительной тяжести, что в жару было весьма приятно. Надев на ноги светлые туфельки, довольно потоптанные, но удобные, девушка выпорхнула из своей спальни и поспешила на кухню, надеясь застать там горничную Анюту, которая по утрам пила чай с Акулиной.
Солнце уже поднялось из-за леса, а птицы вовсю выводили свои трели в лесу, когда Даша около семи часов вышла на крыльцо, отдавая горничной последние наставления.
— Ты поняла, куда идти, Анюта? — спросила ласково Даша семнадцатилетнюю горничную с длинной черной косой и с живыми карими глазами.
— Поняла, барышня, — кивнула Аня. — Прямо через березовую рощу, далее по дороге полверсты, а там и деревня в низине видна будет.
— Верно, четвертая изба от дома старосты, такая вся резная. Муж у Параши — мастер по дереву, оттого и изба у них самая красивая.
— Да уразумела я уже, барышня, не беспокойтесь, — сказала, улыбаясь, Анюта. Громко заквакали лягушки около небольшого прудика у дома.
— И прошу, проверь, чтобы, кроме рубашек, и платочки на голову были, — добавила Даша.
— А лапоточки вы, Дарья Сергеевна, заказывали у нее? — поинтересовалась вдруг Анюта.
— Лапоточки? — опешила Даша. — Я и забыла про них. А теперь уж, наверное, поздно сделать. Ну ничего, в туфлях пойдем с Оленькой.
— Как же вы в своих туфельках по лесу пойдете? Ваши тряпичные туфли вмиг порвутся. Да и если увидит их кто, враз смекнет, что вы барышни.
— А может, босиком?
Анюта от души рассмеялась. Даша нахмурилась.
— Ну, барышня, насмешили! — заметила Анюта. — Вы же с Ольгой Григорьевной далее опушки той не уйдете босые. Ножки-то у вас нежные.
— А что же тогда делать? — удручено спросила Даша. — Анюта, что делать, скажи?
