– Там, наверху… в общем полсанатория превратилось в груду развалин. Что-то взорвалось и… И Леонардо сказал мне, что это вы приказали!
– Леонардо???
– Да. Ваш дворецкий.
– То есть, он живой, что ли?!
– Ну-у-у… В некотором роде…
– Это как? – не понял профессор.
– Я видел только голову и половину ключицы… Где остальной дворецкий, я не знаю.
– Кого-нибудь ещё видел?
– Нет.
– Ладно…
Геннадий Юрьевич задумался. Новость, что он остался без своего санатория, ввела профессора в ступор. Он стоял и тупо уставился в пол, не имея уже сил ни кричать, ни нервничать, – слишком много навалилось всего и сразу.
Тишина на некоторое время наполнила лабораторию, но вскоре сбоку раздался какой-то шорох.
– Ой, что это? – испугался пилот.
– Не боись. Это наш новый знакомый. Его зовут Алексей… по-моему, Витальевич… И он очнулся. – Профессор подошёл к нему, наклонился и сказал: – Ну, что, как вы?
Алексей, упираясь в пол руками, сел.
– Кажется, нормально… – сказал он.
– Ничего, ничего! Терпи, солдат!
– Где Ника? Как она?
– И что это вы так переживаете за свою… Нику?
– А вы не переживаете?
– Я её отец, и переживаю больше всех остальных! Но просто, не люблю показывать это… ну, вы понимаете.
Геннадий Юрьевич подошёл к экранам и проверил показатели Бионики. Подкорректировав работу систем, он повернулся к остальным.
– Надеюсь, что всё обойдётся, – вздохнув, сказал он и уселся в кресло.
Алексей смог встать и тоже сел в кресло. Пилот, видя, что все сидят, решил сделать то же самое: он подкатил кресло поближе и медленно опустился на сидение.
Среди вновь воцарившейся тишины, пилот вдруг тихонько кашлянул и решил задать мучавший его вопрос:
– Так что же взорвалось?
– Это дворецкий разнёс к чёртовой бабушке мой санаторий, – сказал Геннадий Юрьевич.
– Но зачем он это сделал?
– Я сказал ему чётко и ясно, как Иосиф Виссарионович Сталин: «РАССТРЕЛЯТЬ»! А он ВЗОРВАЛ! Чёртов дворецкий! Он опять всё перепутал!
– Кого нужно было расстрелять? – изумился пилот.
– Ни кого, а что! Нужно было расстрелять охранную систему, чтобы Алексей Витальевич смог пройти в лабораторию, потому что его ДНК было чужим для системы. А отключать пошагово, посылать запросы, не было времени. Поэтому я и послал этого паразита расстрелять… НО НЕ ВЗОРВАТЬ!
– Просто, он, наверное, спешил, – попытался оправдать дворецкого Алексей, – и поэтому схватил первое, что попалось ему под руку.
– А если бы ему под руку попалась нейтронная бомба?! Он её тоже схватил бы?! Кстати, где этот Леонардо… вернее, то, что от него осталось?
– Он там, в холле – ответил пилот. – Среди завалов. Я об него споткнулся, а он сказал мне, что тут намусорено, и чтобы я был осторожнее.
– Каков хозяин, а! Лучше б он побольше думал головой, прежде чем взрывать санаторий. ОН, что ли будет теперь убирать весь этот его «мусор»?! Это же надо! Столько роботов уничтожено, санаторий!.. А лаборатория? Что теперь с ней будет? Санаторий ещё ладно, но лаборатория мне нужна! Что мне теперь, разбить палатку наверху, чтобы прикрыть вход сюда? А ведь здесь ведутся секретные разработки!
Геннадий Юрьевич крепко выругался и, упёршись в колени локтями, подпёр ладонями подбородок. Он сидел и молчал, глубоко задумавшись.
Пилот не мог долго молчать, поэтому выдал очередную фразу:
– Там джетлайнер… он тоже того…
Алексей взглянул на пилота:
– Что, «того»?
– Ну, на него упал большой кусок санатория и придавил его. Так что от джетлайнера остался только блин… Я помню, когда я приезжал в деревню, где у меня живут прабабушка с прадедушкой, как их кот отправился гулять. А там у них до сих пор пользуются наземным транспортом… – пилот вдруг замолчал.
