– Доброй ночи, па! – весело сказала девушка и улыбнулась.
– Вот мне вот это твоё «па»! – скороговоркой пробурчал Геннадий Юрьевич. – С тех пор, как ты вышла из комы, у тебя в мозгу что-то изменилось, и ты стала вести себя совершенно не так, как раньше.
– Но, может быть, это и к лучшему? А, па? – на последнем слове Ника сделала особое ударение, дразня профессора.
– Может-не-мо-ожет!.. Ты скажи лучше, чего это ты до сих пор не спишь? Ты знаешь, сколько времени?
– Два часа.
– Ну? А как же твои вечерние алгоритмы?
Ника засмеялась:
– Это уже давно в прошлом! – Она вдруг нарочно нахмурилась, скорчив злую гримаску и проговорила почти по слогам: – Я проснулась, потому что наступил новый день… Я засыпаю, потому что наступила ночь…
И она звонко расхохоталась, сидя на кровати, где рядом с ней лежала какая-то раскрытая книга.
– Что ты читаешь? – поинтересовался профессор, заметив книгу.
– Это «Одиссея» Гомера. – Ника схватила книгу и стала негромко декламировать: «Дочь светлоокая Зевса Афина вселила желанье в грудь Пенелопы, разумной супруги Лаэртова сына…» Ты не представляешь, па, как это интересно! Я уже читаю, как Телемах пытается натянуть лук.
– И сколько дней ты уже читаешь эту книгу? Почему я только сейчас об этом узнаю?
– Я читаю её уже двадцать минут.
– То есть, ты начала со средины, – утвердительно заявил Геннадий Юрьевич.
– Нет, я читаю с начала.
– С какого это начала? – не понял он.
– С самого начального начала! – засмеялась девушка.
– С первой главы?!
– Здесь не главы, здесь «песни».
– Да какая, к дьяволу, разница! Ты хочешь сказать, что прочитала почти до конца всю «Одиссею», написанную чёрте-каким-строчным ямбом, за двадцать минут?!
– Но я ещё не дочитала до конца! Тут ещё осталось… минут на пять. Если прочитать несколько раз.
– На каких пять? Я помню, как пробовал читать эту сказку, когда был студентом, так мне понадобилось что-то около двух лет, чтобы дойти до средины! И то! Я ни черта не понял, пока не посмотрел кино! А ты говоришь, двадцать минут! Какие тут двадцать минут могут быть?
– Значит, тебе просто не понравилась эта книга.
– Там вообще ничего не понятно!.. Постой. А ты хоть понимаешь, что ты читаешь, или так, для показухи хвастаешься мне тут?
– Я могу полностью процитировать всю «Одиссею», от первого слова, до того места, где я читаю сейчас.
Геннадий Юрьевич обомлел от услышанного. Раскрыв от удивления рот, он подошёл к ней, присел на кровать и внимательно посмотрел ей в глаза. Совершенно неожиданно профессор задал вопрос, который никак не вязался с их разговором:
– Ты когда в последний раз заряжалась? Твои индикаторы почему-то плохо видны.
– Тогда, когда ты выпустил меня из лаборатории.
– Это когда? Когда ты вышла из комы?
– Да.
– Это ведь было месяц назад! И ты хочешь сказать, что с тех пор ни разу не подходила к источнику?!
– Ни разу.
– Ни разу?!
– Ни разу.
– Ни разу???
– Ни разу!
– Прошёл месяц!
Ника покачала головой:
– Ни разу.
– А как же твой заряд? Что ты чувствуешь?
– Мой заряд в норме.
– К… ка… как он может быть в норме? Месяц!
– Ну, и что? Я полна сил и энергии. Я бегаю, прыгаю, плаваю, ныряю, лажу по деревьям, по горам…
– Стоп. По каким горам? Ты что, ходила в горы? Когда?
– Вчера.
– Но ты вчера почти целый день была в доме! Когда ты успела? До гор идти полдня!
– А я не шла. Я бежала. Налегке. Я взяла с собой только один бутерброд, который мне лично приготовил Леонардо, и побежала. Леонардо сказал, чтобы я не задерживалась и была осторожна.
