Полная луна отбрасывала сквозь щелку между занавесками свой тусклый белёсый свет. Тёплая летняя ночь дышала прохладой после жаркого июньского дня.
Маленький кабинет был освещён только лишь настольной лампой, что стояла на рабочем столе. За столом сидел Геннадий Юрьевич; он прикрыл глаза и, казалось, спал. Но на самом деле, это было не так. К голове профессора были прикреплены несколько датчиков. Перед ним стоял монитор, на котором постоянно мелькали слова, выстраивающиеся в предложения, а предложения – в абзацы. Текст быстро набирался, иногда останавливаясь; буквы заполняли экран – страница за страницей.
Так продолжалось некоторое время, прежде чем профессор, наконец, открыл глаза и стал всматриваться в текст.
– Хм… Недурно… – пробормотал он. – Ещё немного и можно будет запатентовать эту мою новую фигню.
«Фигнёй» профессор назвал своё новое изобретение. Это была специальная компьютерная система, которая могла подключаться к мозгу человека и считывать мысли. Геннадий Юрьевич сейчас как раз и занимался тем, что тестировал работу изобретения, над которым работал на протяжении всего этого года. Сегодня днём, он завершил программу, внёс все соответствующие коррективы, и решил проверить, как всё работает. Получилось неплохо: текст на мониторе полностью копировал мысли профессора.
В целом, Геннадий Юрьевич был доволен, – у него получилось. На протяжении целого часа он сидел и думал, а система ловила его мысли и записывала их на жёсткий диск компьютера, выставляя на экран непроизнесённые слова.
Геннадий Юрьевич зевнул и откинулся на спинку кресла. Закинув руки за голову, он слегка улыбнулся, любуясь тем, что было на экране.
Немного погодя, на экране появилось новое предложение, написанное с красной строки: «Кто бы за меня сходил в туалет, чёрт побери, не охота ведь вставать!»
Геннадий Юрьевич увидел последнее предложение.
– Ах ты, чёртова железяка! – воскликнул он. – Вот этого-то и не надо было печатать!
Он быстро удалил предложение и сорвал все беспроводные датчики с головы.
«Вот теперь можно спокойно думать что угодно!» – мысленно проговорил он, поднялся и, почёсывая живот и зевая, побрёл туда, куда ему так лень было идти.
Через минуту, он вышел из туалета и решил немного подышать свежим ночным воздухом. Для этого нужно было выйти из кабинета в коридор и пройти на балкон, откуда открывался чудесный вид на Чёрное море, перерезанное напополам сверкающей лунной дорожкой.
Коридор был пуст, тёмен и тих. Геннадий Юрьевич сделал несколько шагов и вдруг остановился. Его что-то насторожило.
Сбоку была дверь – дверь Ники – и из-за неё доносились какие-то приглушённые звуки.
– Что делает там эта несносная девчонка? – прошептал профессор. – Два часа ночи, а она не спит!
Он подошёл к двери и прислушался. Разобрать что-нибудь было невозможно, но профессор угадал тихий голос молодой девушки. Он тихонько постучался. Голос стих.
– Ника, – позвал Геннадий Юрьевич, – что ты там делаешь? Ты почему не спишь?
Мгновение спустя, дверь плавно отъехала вбок.
Это была комната биомеханической девушки, которую раньше звали Бионика; в её паспорте до сих пор стояло это имя, но в последнее время, даже Геннадий Юрьевич как-то свыкся с мыслью, что теперь его дочь зовут по-другому. Она хотела быть Никой. Вопреки ожиданиям, профессор Левандовский не стал противиться перемене имени, и постепенно привыкал называть своё создание так, как ей было приятно.
