Тайна старого морга - страница 9

Взяв бумаги, поспешно отодвинутые подальше от мистера Глоссопа, главная сестра просмотрела их. Надо надеяться, он не стал бы копаться в ее личной переписке? Она сдвинула брови, поскольку именно подобного любопытства и ожидала от этого раздражающего мужчины. Но даже если так, у него не было времени вчитаться внимательно. Главная медсестра подъехала в кресле плотнее к столу и разложила бумаги перед собой. Здесь, в Маунт-Сигер, она проработала почти двадцать пять лет. И хотя порой приходилось нелегко – в частности, во время эпидемии гриппа после прошлой войны, когда ее только назначили рядовой медсестрой и персонал был перегружен сверх всякой меры, как уходом, так и лечением, – раньше до такого никогда не доходило. Счет за ремонт крыши хирургического блока просрочен на два месяца. После ужасно сырой зимы они просто не могли больше рисковать, оставив старую крышу из гофрированного железа. От протечек жди беды и в любом другом отделении, но в операционной они представляют особую опасность для пациентов. А вот третье письмо из местной пекарни – с краткой припиской лично от Элси Покок, женщины, которую она знает всю жизнь. Главная сестра поймала себя на том, что, заметив ее в городе, всякий раз переходит на другую сторону улицы, чтобы избежать разговора. Еще два гневных требования оплаты: одно от фермера, который поставлял говядину – «по себестоимости!», как он напоминал в письме, – другое с молочной фабрики. Множество дополнительных коек; реквизированные военными палаты, из которых обычных больных со скарлатиной и полиомиелитом отправили по домам; серьезные осложнения после ожогов и ампутаций – бедные парни теперь навсегда останутся калеками – все это означало лишнюю нагрузку для постоянно сокращающегося персонала, поскольку все больше народу уходило санитарами в войска. Каждый день приходилось кормить новых пациентов, счета из прачечной росли из-за проржавевшей крыши, а ответственные лица в Веллингтоне, похоже, не имели ни малейшего понятия, как их планы влияют на жизнь простых людей по всей стране. Сперва кредиторы проявляли терпение – в военное время всем приходилось трудиться больше, а получать меньше, – но сроки уже поджимали. У главной сестры будет передышка на рождественские каникулы, когда все, кроме фермеров, прекращают работу на несколько дней, однако в январе придется заплатить и что-то отдать.

Главная медсестра взяла ручку и бумагу и принялась составлять письмо, продолжая размышлять.

Будь она такой же легкомысленной, как Розамунда Фаркуарсон – глупая девчонка, решившая поразвлечься с Сандерсом, – она поставила бы деньги в одном из тех «стопроцентно верных» пари, которыми так увлекались мужчины из первой военной палаты. Но Изабель Эшдаун никогда в жизни не делала ставок – даже молоденькой медсестрой, когда все ее коллеги-стажерки поставили по пенни на то, кто первой заполучит мужа-врача. Тогда она решила, что делать ставки на мужчин глупо, а на лошадей и подавно, и ничто в последующие годы не доказало ей, что она ошибалась.

Впрочем, около месяца назад она убедилась, что доктор Люк Хьюз умеет включать необходимое обаяние, и это можно применять в определенных целях. Она прониклась симпатией к молодому человеку, как только он появился. Несколько раз они с удовольствием беседовали допоздна, и главная сестра сочла его подход к работе современным и полезным тонизирующим средством для больницы. Рождественские вечеринки с хересом часто приводят к неожиданным новогодним поступлениям в больничный фонд пожертвований, особенно если убедить красивого молодого врача использовать свое мужское волшебство. Но в последнее время доктор Хьюз держался рассеянно, пару раз был даже слегка резок, и она сомневалась в его способности выманить щедрые пожертвования от сухих пожилых дам.