Мы гуляли. Я поглядывала на Лизу и понимала, что она у меня золото. Так же думали и папа с мамой. Про меня они как будто забыли, а Лиз забросали вопросами о родителях, учебе, других планах на жизнь. На место мы подошли вовремя. Лизка перекрестила меня и выдохнула со значением: - С Богом.
Она и родители остались прогуливаться в сквере – вечер был и правда хороший, а я поднялась в здание, предъявив документ и подождав, пока меня сверят со списком.
Возле кабинета уже ждали все наши и Ярослав тоже. Лиза была права. Я поздоровалась со всеми и кивнула ему. Он разговаривал с Сашей Блоцким, а смотрел на меня и улыбался. Потом нас позвали в кабинет. Какой-то мужчина зачитал нам общую форму договора о соблюдении тайны. После этого всем раздали отдельные экземпляры для ознакомления и подписи. В самом конце подошел отец Ярослава и расписался везде «чтобы нам не бегать». А дальше мы всей толпой вышли из кабинета и Ярослав спросил не нужно ли подбросить меня до дома? Я рот успела открыть, а вот сказать не успела ничего.
Громко простучали каблуки и с радостным воплем: - Здравствуйте, дядя Аркадий! - на шею Ярославу кинулась какая-то девица. И не просто кинулась, а присосалась к его губам. И тихо так стало… Все почему-то смотрели на меня, а не на них. Я тоже не смотрела, что они там делали, а развернулась на выход, пожав плечами. В голове стучали молотки. Аллилуйя!
Далеко отойти не успела - меня дернули за руку, и я развернулась. Слез не было - с чего? Вообще я отлично держала себя в руках! Ярослав молча смотрел мне в глаза. Дурак? Я устало вздохнула и спокойно сказала, даже не понижая голоса:
- Ярослав, это уже лишнее. Я понимаю с первого раза. Еще раз прошу извинить за то мое хамство и больше не нужно указывать мне мое место. Я все уяснила еще в тот раз.
Сзади громко заговорил Аркадий Иванович: - Яна, что это было?
- Соскучилась со вчерашней ночи по любимому, дядя Аркадий.
- А это обязательно нужно было… - дальше я не слышала, отходя спиной вперед и закусив губу, а Ярослав угрожающе наступал на меня. Какого черта?! Я со злостью вырвала руку и пошла на выход. Достал, козел! И вскрикнула с перепугу, вдруг взлетев – он вздернул меня на плечо и куда-то понес. Я повисла в ужасно неудобном положении, подняв лицо ко всем, стоящим в коридоре. И вот что странно - он уносил меня, а все просто стояли и молчали. Я посмотрела в глаза его отцу, а он опять только покачал головой. И я временно сдалась, повиснув, как тряпка и спрятав лицо за волосами. К глазам подступали слезы. Я всхлипнула, дернувшись всем телом, и Ярослав ускорился.
В конце коридора перекладиной буквы «Т» был устроен маленький коридорчик с разъезжающимися стеклянными дверями и диванчиками у стен. Очевидно - курилка, судя по запаху. Тут сейчас никого не было. Он не посадил меня на диванчик, а скинул на подоконник так, что наши лица оказались на одном уровне.
Я сморгнула слезы. Он аккуратно вытер их ладонью.
- Извини, нам нужно было поговорить. А ты бы не стала слушать, потому что все для себя уже "уяснила", – начал он спокойно и вдруг сильно ударил ладонями по подоконнику по обе стороны от меня. Я испуганно дернулась, а он крикнул:
- Ты даже не помнишь тот наш разговор! Ты вообще не помнишь ничего, и меня тоже! Ты не хамила, Арина, а вежливо отшила, исключительно интеллигентно. Я понял с первого раза. Но когда меня стали брать «на слабо», я сделал вид, что повелся. И поспорил тогда. Это давало мне возможность таскаться за тобой, быть рядом, смотреть, говорить с тобой и повод был – спор. Это объясняло мои действия приятелям. Я тогда боялся выглядеть смешно - не привык к этому. Меня хватило на один день, потому что я четко понял – ты кремень. Ты просто не замечала меня, когда я был рядом, ты не услышала, когда я предложил подвезти домой. Ты вела себя вежливо, Арина, тебе не за что извиняться. Я думал, ты и правда выпила тогда и поэтому… а ты даже не помнишь меня, Арина!
