– Ой, батюшка, в святой-то день! Так ругаешься! Крести, крести лоб-то! – она и сама зашептала молитву, крестясь и кланяясь на иконы. – А может, Гордей Устинович, так оно и лучше? С князем-то? Худого в этом ничего нет, по моему разумению. Как-никак, дворянское сословие! – заглядывая в глаза мужу, спросила Домна Кузьминишна.
Лыткин провел рукой по окладистой бороде:
– Так-то оно, матушка, так! И разуменье твое вроде и правильное… Да только князья-то уже на ладан дышат, бедноваты стали-с!.. Да-с… А вот маскарад молодежь пусть гуляет! Первый раз у нас такое устраивается! – он вдруг улыбнулся и шутливо ущипнул супругу за пышный бок. Та тихонько ойкнула, но тоже заулыбалась. – А за молодёжью строго смотри сама, никому не доверяй! Особо, за девицей!..
Из церкви возвращались, когда уже смеркалось. Настроение было особенным, в доме уже стоял запах елки, двери в гостиную были плотно закрыты от любопытных детских глаз. После легкого морозца в столовой было особенно уютно и тепло. Дождавшись первой звезды, сели ужинать. Распаренное сочиво казалось необыкновенно вкусным – весь день держали самый строгий пост, не ели ничего, только младшим детям давали пустой чай и хлеба.
После ужина взрослые отправили детей в сопровождении няньки поспать до самого торжественного момента, а сами пошли в гостиную наряжать ёлку, раскладывать подарки.
Наступало самое приятное время, когда душа ждала праздника, замирая и радуясь.
И вот!..
Дети, одетые в самые нарядные платья, с замирающими сердечками стоят у дверей гостиной, сзади них – Дарья и Михаил, отец с матерью, нянюшка, кухарка, прислуга – все сегодня одной дружной семьей. Для всех приготовлены подарки, разложены под елкой, не забыли никого. Вместе с хозяйскими детьми встречи с праздничной елкой ждали и маленький сын кухарки Василек, смешливый рыженький мальчишка, и две дочери – Татьяна и Таисия, такие же рыжие, курносые, как брат.
Дверь открыл кучер Данила, в праздники выполнявший роль дворецкого. Одетый в праздничную ливрею, с расчесанной окладистой бородой и набриолиненными волосами, он был преисполнен важностью и гордостью за доверенную ему роль.
С веселым гомоном, шутливо толкаясь, все вошли в гостиную залу, где в самом центре стояла четырехметровая красавица, украшенная игрушками, свечами, конфетами, пряниками и ещё, Бог знает, какими безделицами, которые приводили детей в неописуемый восторг. Старшим детям было доверено зажигать свечи. Нанятый на вечер молоденький тапер заиграл торжественную музыку. Елка засверкала огнями! Дети тут же кинулись разбирать подарки. Зала наполнилась визгом и смехом. Каждый хвастал своим подарком и благодарил других за подношения. Взрослые выпили вина.
Под окнами раздались песнопения проходивших нищих.
Под Рождественский кондак «Дева днесь пресущественнаго раждает!» старшие дети, накинув шубы, выбежали на улицу, чтобы одарить славивших родившегося Христа, желая хозяевам добра и благоденствия. По улице из всех домов выходили горожане, слышны были смех и песни. В окнах светились ёлки. Молодежь собиралась в стайки, чтобы прогуляться по улице и вернуться домой далеко за полночь. Договаривались о Рождественских встречах, маскарадах, катаниях на тройках.
У Лыткиных также был назначен праздник для молодежи на третий день Рождества. Михаил пригласил своих товарищей-студентов. Несколько девушек, знакомых по гимназии, пригласила и Дарья. Также обещались быть молодой князь Уборевич, тайно вздыхавший по девушке, молодой судебный следователь Зуев Кирилл Федорович, Петр Сысоев с друзьями и их барышнями из мещан. Всем было наказано прибыть в маскарадных костюмах.
