Тайна великого Комбинатора и зигзаги любви - страница 10

– Пошёл я на, … а ты за мной! – закричал «Беспалый» и тут же стал вспоминать «мать, лядь» и других ближайших родственников и знакомых Блюмкера, используя при этом термины, не вошедшие в словарь «Даля». Он «художественно» (от слова худо) переходил с белого мат стиха на «материзованный двустопный ямб» и хорей, а затем обратно. Но его насыщенная не стандартная и страстная речь не возымела должного действия, так как «беспалый» не знал, что Блюмкер, став начальником, тут же стал глух к «гласу народа».

– Можешь лаяться сколько угодно, я всё равно «непокабелим». – сообщил ему главный завхоз Рашпиля.

После ещё двухчасовой «творческой» работы ломами и интенсивного потоотделения на новом поприще стена льда стала почти отвесной.

В это время снова появился Блюмкер в блестящих, светло-коричневых сандалиях на босу ногу и стал бегать перед ледяной стеной, давая свои «бесценные» указания:

– Подровняй здесь! Ударь там!

Беспалый не выдержал и обратился с яркой и пламенной речью с пятиметровой ледяной «трибуны» к «ледяному бугру»:

– Слушай, мать твою! В хвост тебя и в гриву! Ты своими баретками нас ослепил! И вообще, у нас от тебя, пряха муха, в глазах рябит! Тебя что, пальцем делали, и не учили соблюдать технику безопасности или ты, пидермэн, о ней, не слыхал…?

И так минут на двадцать… Блюмкер спокойно выслушал эту яркую и страстную речь, и в ответ только произнёс:

– Слушай, ну что же у тебя в разговоре мат через каждую секунду?

– А у меня чаще не получается!

– Ну, всё равно! Я начальник, ты – дурак!

– Ну, смотри хрен отмороженный! Сорвется лом «и падёшь ты …чудак (на другую букву), дрючком припэртый»! – неожиданно Беспалый озвучил свои познания в Украинской поэзии.

– Нэ, … мимо пришпандорит вин! – как бы дразня, отозвался, гурман чистого льда, Блюмкер.

Но «ледяной бугор», как его окрестил Беспалый, не унимался со своими «ценными» указаниями, продолжая бегать вдоль ледяной сверкающий стены. Вдруг, после очередного удара Оскара, глыба отвалилась, и специальный для колки льда лом с острым наконечником стремительно полетел вниз. В руке, у изумлённого этим обстоятельством, Оскара остался только резиновый набалдашник. Отрекошетив от образовавшегося выступа, лом, стремительно устремился вниз, и, пронзив, блестящий сандаль «Бугра», вошёл почти на половину своей длины в землю.

– Ага! Свершилось! Я же говорил, что будешь ты дрючком припэртый! —

радостно закричал, махая руками и обливаясь потом, Беспалый.

Бледный Блюмкер, лежал на земле, с поднятым как безымянный памятник коленом, раскинув руки и почему-то не возражал.

Уже через несколько дней, следователь констатировал отсутствие состава преступления. И всё же Блюмкеру крупно повезло, так как, полученные по распределительным спискам профсоюза, сандалии на несколько размеров превосходили ногу главного завхоза Рашпиля, поэтому в итоге сильно пострадавшим остался только сандаль. Блюмкеру «поставили на вид», а Оскару предложили, завершить вечернюю школу при Рашпиле, с гарантией направления его вне конкурса на факультет журналистики при знаменитом Университете. Но поскольку Оскара больше тянуло к технике, то он отказался.

– Всё-таки, – размышлял вслух Иванов, выйдя на улицу, – летние курсы «бери больше, кидай дальше» существенно пополнили мой жизненный опыт: – во-первых, курсы способствовали укреплению молодой души и тела; – во-вторых, я приобрёл профессиональные навыки переноски тяжёлых ящиков (узкой стороной к спине), а полу тонные бумажные рулоны научился играючи поворачивать на деревянной щепке в любом направлении; – в-третьих, я уяснил, что «салом» у грузчиков называется не только то, что съедобно, но и любой цветной металл. Узнал, как этот товар под мусором, с лёгкостью фокусника, грузчики умудряются вывозить с охраняемой территории Рашпиля и реализовывать его, имея при этом приличный дополнительный «навар» к зарплате. Да, однажды грузчики даже умудрились реализовать бронзового коня килограмм на триста, изготовленного по спецзаказу, который, правда, после грандиозного скандала грузчикам пришлось тайком вернуть, утащив его обратно с приёмного пункта утильсырья. Приработок, полученный, таким образом противозаконен и, пожалуй, для использования в жизни рекомендован быть не должен; – в-четвертых, узнал, как при «творческом» подходе к спидометру грузовой машины и с учётом её загрузки избыточным весом «меловой» бумагой, можно не отъезжая с места, увеличить количество ездок от Рашпиля до Южного порта с шести до восьми. Так грузчики, без обильного потоотделения, могли на одну треть увеличить свою сдельную зарплату; – в-пятых, я убедился, что баранка грузового авто для «водили измученного нарзаном», как спасательный круг: – пока держится за неё, – почти трезвый, а как только отпустил, всё… – упал! – в итоге осознал: «жизнь не шахматы, … здесь одного мата мало!» А главное, после различных упражнений с тяжестями, меня теперь неудержимо потянуло к умственному труду.