Миллионы дяде Пете достались дуром. От отца, с которым познакомился за полгода до его смерти. Мсье Камбер потерял в автокатастрофе жену и дочь, а когда врачи поставили ему неутешительный диагноз, вдруг вспомнил о давнем романе с русской красоткой Аделиной. Как ни странно, у него сохранилось ее письмо с адресом. Он написал «шери Адель», что глубоко сожалеет и раскаивается, после чего осторожно поинтересовался судьбой ребенка.
Бабушка на тот момент уже умерла, так больше и не приехав на родину, поэтому мама отдала письмо брату. Тот после раздумий и колебаний отцу ответил. У них завязалось общение в сети, дядя съездил во Францию, а затем – разумеется, получив результаты теста на ДНК, – мсье Камбер его официально усыновил. И оставил в наследство все свое немаленькое имущество. Даже после выплаты налогов, которые во Франции просто драконовские, дядя мог жить припеваючи в статусе богатого рантье. Что он и делал, пять лет назад окончательно перебравшись на Ривьеру.
6. 5.
«В город», то есть в Антиб, который на самом деле тянул максимум на поселок, мы действительно поехали, а не пошли. Хотя дойти туда от «Русалки» можно было минут за пятнадцать. Однако дядя Петя перестал бы себя уважать, если бы первое знакомство любимой племянницы со средой его обитания состоялось не в максимально пафосном режиме. Одетый, несмотря на жару, в униформу с фуражкой шофер Антуан открыл передо мной дверцу «Бентли», цветом напоминающего то ли баклажан, то ли хвост Ля Сирен.
Дорога заняла от силы минут пять. Процедура повторилась. Антуан открыл дверь и деликатно поддержал под локоть, помогая выйти. И одарил при этом таким жарким, откровенно мужским взглядом, что аж в пот бросило. Было приятно, но я все же напомнила себе, что пока еще не являюсь принцессой Монако и не могу пойти на такой мезальянс. Хотя зарплата Антуана наверняка была побольше моей.
А кстати, насчет Монако…
- Дядь Петь, а нельзя в Монако съездить?
- Почему же нельзя? – удивился он, сложив руку калачиком, чтобы я могла за нее уцепиться. – Поедем. Можем даже сыграть в Монте по маленькой. Только там, кажется, нужно вечернее платье. И в Канны съездим, и в Ниццу. И во дворец Ротшильдов. Тут много чего можно посмотреть.
Я как-то очень отчетливо поняла, что ему скучно и одиноко в компании Джо-Джима и Ля Сирен. Поэтому и приглашал в гости так настоятельно. И готов кататься со мной по всему побережью. Видимо, давно не было нового хобби в активной фазе, а вместе с ним и новой подруги. А до какого-нибудь местного пенсионерского клуба еще не дорос. И стало его страшно жаль.
Мы прошлись по променаду, лавируя среди расфуфыренной публики, выпили по бокалу вина в крохотном лонже, поужинали в ресторане с видом на залив и уже возвращались обратно к машине, когда мое внимание привлекла маленькая антикварная лавочка, почему-то еще открытая в поздний час. Точнее, выставленные в витрине фарфоровые фигурки. Я коллекционировала сов, а среди них как раз была одна очень симпатичная.
- Давай зайдем, - предложил дядя.
Ох, если б я знала, чем все это обернется, бежала бы с визгом до самого аэропорта, ни разу не оглянувшись!
Сова оказалась, по моим меркам, слишком дорогой, но дядя, не слушая возражений, ее немедленно купил и вручил мне – упакованную в картонную коробочку. Уже почти на выходе его внимание привлекла лежащая на полке доска с буквами.
- Простите, это уиджа? – спросил он продавца.
