Не дослушав собеседника, Эльман сбрасывает, и я резко поднимаюсь на ноги.
– Глупая была затея, – произношу, пойманная цепким взглядом Шаха. – Извини, что побеспокоила. Я поеду, возле Сибири у моей матери должны остаться родственники, попробую укрыться.
– Сядь.
Выдержке Эльмана можно позавидовать.
Моей – нет.
– У нас есть время обсудить мои интересы. Сядь, Ясмин. Помогу чем смогу.
Я сажусь обратно.
Эльман удовлетворенно кивает, разводит ноги шире и по-хозяйски вытягивает их. Он высокий. Очень. Худого телосложения, но с кучей мышц, поэтому в его силе я ничуть не сомневалась.
– В чем мой интерес, Ясмин? – спрашивает он прямо. – Ты предлагаешь мне посягнуть на интересы итальянского мафиози. В данном случае ты его женщина.
– Я больше не его, – отвечаю ровно, а внутри все дребезжит. Почти вдребезги разбивается. – И никогда не была.
– А чья?
– Я никому не принадлежу, – слегка качаю головой. – Я не собственность.
– Это все понятно, – он впервые улыбается, совсем немного, будто его что-то рассмешило. – Но кому-то нужно принадлежать, Ясмин. Чтобы у одного интересы появились, а у другого они отпали. Когда риелтор продает квартиру, он хочет быть уверенным, что эта квартира больше никем не продается. Договор подписывается, и лишь тогда риелтор берется за дело.
– Ты что… сравниваешь меня с недвижимостью?! – вспыхиваю, чувствуя приступ удушья.
Я ощущаю себя в ловушке. Ощущаю, как путаюсь в ловко сплетенных сетях.
Как земля уходит из-под ног.
– Я думала, ты хороший.
Осознаю, что была не права.
Жестоко не права.
– Неправильно думала, – подтверждает он мои мысли.
Комната сужается до нереальных размеров. Мои легкие – тоже.
Меня загнали в ловушку, лишили выбора.
Либо в постель под жестокого жениха, либо в ноги Шаху. Я выбрала второе, а надо было выбирать ад.
В аду лучше.
Там больше свободы.
Там слаще, теплее, там не так больно.
– Эльман, меня преследуют. Неужели ты отдашь меня этому психопату?
– Свое не отдаю.
Коротко.
И до безумия ясно: чтобы получить покровительство Эльмана Шаха, я должна стать его женщиной.
Он не врет.
Не скрывает.
Говорит и смотрит – одинаково прямо. И дает крохи времени на раздумья. Очень благородно.
– Наши семьи враждуют. Это безумие, – привожу финальный аргумент.
– Плевать, – огонь в его глазах разрастается.
– Как давно тебе плевать?
– Давно.
«Давно», – вторю себе мысленно под гулкое сердцебиение.
С самой первой встречи, значит, плевать.
Он присмотрел меня себе давно. Теперь я это знаю.
– А если кто-то узнает?
– Я сделаю все, чтобы никто не узнал.
Я резко поднимаюсь с места и до боли впиваюсь ногтями в собственные ладони, нависая над ним.
Не дожидаясь от меня ответа, Эльман берет меня за запястье. Еще секунда – и я позволяю ему усадить себя на колени…
– Ты напряжена, Ясмин.
– Еще как, – шепчу, оказываясь с ним лицом к лицу.
Очень близко.
На коленях чужого мужчины, которого считала членом семьи, другом, товарищем. Но никак кем-то большим.
Такого я не позволяла даже Андреа, хотя он официально носил статус моего жениха, а еще папа с братом одобрили его кандидатуру.
Об одобрении здесь – и речи быть не могло, но Эльману плевать.
Я позволяю ему дотронуться до моего лица и провести пальцем по моим израненным губам. Папа пришел бы в ужас. Брат – в бешенство.
– Саид ответит за это.
– Ты его уволишь? – спрашиваю.
Шах качает головой. Отрицательно.
Его глаза вторят движениям. Хочу. Заслужил. Он будет отбивать меня у Андреа, который прилетел за мной с самой Сицилии.
