Давид Романо посмотрел на мое бледное лицо, погладил щеку и сказал:
– Я тобой горжусь. Ты все сделала правильно.
Я качала головой, жалея, что допустила новую войну на острове. Я не любила Андреа, как-нибудь бы пережила и проблем бы – тоже не было. Без сильных чувств нет и боли. Пережила бы.
– Он тебя не… тронул?
– Хотел, – признаюсь с содроганием. – Не успел, меня Валентино спас.
На следующий день поднялась смута. Андреа требовал меня, он поднялся против нашей семьи, собрал возле себя некоторые недовольные семьи и решил, что сможет одолеть моего уже не молодого отца.
Перед отцом встал вопрос: оставить меня здесь или отправить на вторую родину, но выбор за него сделало его пошатнувшееся здоровье. В тот день, когда вся Сицилия разделилась на несколько слоев, у папы случился приступ.
Он заперся в своем кабинете и не пускал ни меня, ни Эмиля. Когда у брата лопнуло терпение, он вынес дверь ногой и чуть ли не силой заставил отца сесть в машину скорой помощи.
Для Давида Романо это был удар – перед всеми отправиться в машину скорой. В такой ответственный момент он показал свою слабую человеческую сторону.
– Ни о чем не думай, – сказал ему Эмиль. – Я справлюсь.
Я жалобно посмотрела на брата, но в его взгляде, как и у отца, не было осуждения. Он поцеловал меня в лоб и попросил беречься, а сам ушел в кабинет отца и чуть позже провел собрание, на котором он с другими главами стал решать, как утихомирить тех, кто вздумал под общий шум восстать против Романо.
Отец позвал меня на следующий день, велев приехать к нему в больницу. Минуя десятки наших людей, я увидела отца – слабого, больного, и сердце мое облилось кровью. Я так боялась его потерять.
– Со мной рядом останутся сыновья. Ты должна покинуть Италию.
– Что? Нет, папа, я туда не хочу, я с тобой хочу!
Отец слабо поднял руку, и я замолчала.
– Я отыскал контакты родственников твоей матери. Они согласились принять и беречь тебя. Ты переждешь там бурю и вернешься только тогда, когда я скажу.
– Папа, я тебя не брошу.
– Без споров, Ясмин. Я не хочу, чтобы тебя убили! – повысил голос отец.
Я закрываю рот, сдерживая слезы. Я не верила, что папа, мой вечно молодой и красивый папа сдает позиции.
– Мне хватит за сыновей переживать, еще ты… Нет, ты не останешься, – решил он. – Я бы Софию с ребенком тоже с тобой отправил, но Эмиль сразу в отказ пошел, не хочет ее в Волгоград везти. Видно, у них с Шахом еще дела остались.
Отец замолчал, вспоминая что-то неприятное его сердцу. Нахмурился, помрачнел…
В последнее время у Эмиля с отцом разладились отношения.
– Я думал, у Жасмин родственники где-то в Сибири, но оказались возле столицы, – отец поморщился, вероятно, снова вспомнив не лучшие времена. – Ты давай собирайся, Ясмин. С тобой полетят Валентино, Кармин и еще люди.
Я кивнула.
– И послушай внимательно: ни при каких обстоятельствах в Волгоград не суйся. Там сученыш Шах живет. Мне Эмиля хватило, когда он туда свернул. Дай слово, Ясмин.
– Даю слово, отец, – я киваю, потому что совсем не планирую в Волгоград, и отцу не о чем было переживать.
Я улетела.
Но родственников в Сибири и след простыл, там не оказалось никого и ничего, и на связь они больше не выходили. Когда я позвонила отцу, он был встревожен исчезновением Андреа и спросил, как я добралась. Никто не ожидал, что Андреа бросит все и поедет мстить мне на другой конец Земли.
– Тебя выписали из больницы, папа?
