Когда пожарные завершили работу и уехали, оставив после себя лужи воды и горелый запах, Иван Петрович все еще стоял возле пепелища. Рассвет подкрался незаметно, окрасив небо в нежно-розовые тона, которые резко контрастировали с черными останками сарая.
– Иван Петрович, – снова подошла к нему Зинаида, – вам нужно зайти в дом, переодеться. Вы простудитесь.
Он посмотрел на нее и вдруг заметил, что она плачет. Слезы текли по ее щекам тихо, без рыданий.
– Зачем вы плачете? – спросил он удивленно.
– Потому что… потому что я понимаю, что это для вас значит, – прошептала она. – И потому что я знаю, кто это сделал.
Последние слова прозвучали так тихо, что Иван Петрович не был уверен, что расслышал правильно.
– Что вы сказали?
Но Зинаида уже отходила к своему участку, плотнее кутаясь в плед.
В доме Иван Петрович механически заварил крепкий чай и сел за кухонный стол, глядя в окно на дымящееся пепелище. Руки у него дрожали – то ли от холода, то ли от шока. Он попытался проанализировать случившееся своим привычным бухгалтерским методом, но мысли разбегались, как напуганные воробьи.
Телефонный звонок раздался в половине седьмого утра, когда он наконец переоделся в чистую одежду и попытался привести в порядок свои спутанные мысли. На дисплее высветилось имя Людмилы.
– Иван, – голос жены дрожал от ужаса. – Иван, мне звонили. Они… они угрожали.
Сердце Ивана Петровича пропустило удар.
– Люда, успокойся. Расскажи все по порядку.
– В три часа ночи зазвонил телефон. Я проснулась, думала, что это ты, может, что-то случилось на даче. А там… там голос какой-то странный, как будто через компьютер пропущенный. Он сказал… – голос ее сорвался. – Он сказал: «Передайте своему мужу, пусть перестанет копать, или последствия будут такими, что сгоревший сарай покажется милостью».
Иван Петрович почувствовал, как кровь отливает от лица.
– Сарай? Откуда он знал про сарай?
– Какой сарай? Иван, что происходит? О чем ты говоришь?
– Люда, ночью сгорел мой сарай. Его подожгли.
Тишина в трубке была такой долгой, что Иван Петрович подумал, что связь прервалась.
– Люда? Ты меня слышишь?
– Слышу, – прошептала она. – Боже мой, Иван. Что же ты наделал? Что ты наделал?
– Я ничего не делал плохого. Я просто пытаюсь найти того, кто отравил воду.
– А этот человек… он знал все обо мне. Где я живу, в какое кафе хожу, какая у меня машина. Он описал мою вчерашнюю одежду, Иван! Как будто следил за мной!
Людмила разрыдалась в трубку, и Иван Петрович почувствовал себя самым мерзким человеком на свете. Он втянул жену в опасность, которую даже не осознавал до конца.
– Он сказал, что если ты не прекратишь свое расследование, то сначала они займутся мной. Подробно описал, что именно сделают. А потом… потом дойдет очередь до тебя. И это будет не просто угроза, как сарай, а…
Она не смогла договорить, захлебнувшись слезами.
– Люда, слушай меня внимательно, – твердо сказал Иван Петрович. – Собирай вещи и езжай к сестре в Тулу. Прямо сейчас. Не ходи на работу, не появляйся дома вечером. Поезжай к Валентине и сиди там, пока я не разберусь с этой ситуацией.
– Иван, может, лучше ты сам приедешь? Мы вместе уедем к Вале, переждем там? Забудем про эту чертову дачу и все эти склоки?
Иван Петрович закрыл глаза. Как же ему хотелось сказать «да». Как хотелось махнуть рукой на все и спрятаться где-нибудь далеко от СНТ «Ромашка», от соседских интриг, от детективной истории, которая становилась все опаснее.
