– Ладно, будь по-твоему. Но только если ты поселишься у Софи и она будет точно знать, где ты находишься в то или иное время, а также…
Слышится резкий стук в дверь.
– Миссис Хэмилтон, мне нужно с вами поговорить, – заявляет мисс О’Коннелл, входя в столовую вместе с Мейбл, которую она крепко держит за руку.
Няня отсутствовала не более четверти часа!
– Разговор не может обождать до ланча?
– Никак не может, миссис Хэмилтон. Я должна сообщить вам неприятную новость, – упрямо и непреклонно добавляет она.
Все смотрят на Мейбл. Побледневшая малышка сосредоточенно сосет большой палец и жмется к подолу мисс О’Коннелл.
– Да вынь же ты наконец палец изо рта! – шипит няня, нагибается и насильно вытаскивает палец.
Роуз встает со стула и протягивает руку ошеломленному ребенку:
– Идем, Мейбл. Выйдем наружу, подышим свежим воздухом. Пошли.
Мейбл послушно берет руку Роуз. Ее кукла Пруденс зажата под мышкой. Мейбл порывается вновь засунуть палец в рот, но передумывает и опускает руку.
– Тетя Роуз, мне спать хочется.
– Тогда пойдем и посидим в патио. Там ты вздремнешь, – слышит Элинор слова сестры, и дверь столовой со щелчком закрывается за ними.
– Итак, в чем дело? – Элинор поворачивается к няне. – Что случилось?
Мисс О’Коннелл стоит прямая как палка. Подбородок выпячен, пальцы беспокойно шевелятся.
– Садитесь. – Элинор указывает на стул напротив. – Вы меня нервируете.
Мисс О’Коннелл облизывает губы. Она тяжело дышит. Ее грудь вздымается и опадает. У нее перехватывает дыхание.
– Миссис Хэмилтон, я очень извиняюсь, что не предупредила заранее! – выпаливает мисс О’Коннелл, – но я подаю прошение об увольнении. Свой срок я отработаю…
Элинор пристально смотрит на нее. Внутри нарастает предчувствие чего-то ужасного, о чем она вот-вот услышит. Всего недели две назад они говорили о втором ребенке, который родится в начале следующего года. Тогда мисс О’Коннелл утверждала, что ей легко управляться с Мейбл.
Элинор откашливается:
– Н-но я и понятия не имела, что вы чем-то недовольны. Вы бы раньше высказали свои претензии! Мы, со своей стороны, очень довольны вашей работой. Если вопрос упирается в деньги, уверена, и это можно решить. Конечно, с появлением новорожденного хлопот прибавится. Я переговорю с Эдвардом. Нас очень огорчит, если…
– Миссис Хэмилтон, дело не в моем жалованье. – Мисс О’Коннелл выглядит так, будто ее ужалила оса. – Вы были добры ко мне. Брук-Энд – чудесное место…
– Пожалуйста, не уходите от нас!
Элинор ненавистна эта интонация просительницы, это отчаяние в ее голосе.
– Дело в ребенке. В Мейбл. Мне с ней не справиться. – Няня раскачивается на стуле; лицо совсем бледное.
– Что она натворила?
– Ничего она не натворила, миссис Хэмилтон. Думаю, вы знаете, чтó я имею в виду. Дело в том, какая она сама.
– Мисс О’Коннелл, я не понимаю, о чем вы, – упорствует Элинор. Возможно, если всем им притворяться и дальше, это не превратится в реальность. – Ну и кто же она?
– Помилуй меня, Боже! – перекрестившись, восклицает няня. – Вы ее мать. Знаю, как вам тяжело принять такое. Я думала, вы сами заметите. Вы же такая внимательная мать. – Мисс О’Коннелл выпрямляется, берет себя в руки и выпученными глазами смотрит на Элинор. Зрелище не из приятных. – Девочка одержима, – по-лисьи оскалив зубы, продолжает она хриплым шепотом. – Дьявол забрал ее в свои когти.
Услышав это, Элинор невольно открывает рот.
