– Но твоя мама не умеет читать мысли?
– И, слава богу, что не умеет! А то бы мне полный пипец был! Я привыкла быть скрытной даже в мыслях.
– И поэтому ты приглашаешь на откровенный разговор в бар совсем незнакомую девушку? – спросила я.
– А меня одиночество задолбало, – в густо накрашенных глазах Иры появились поразившие своей неожиданностью слезы. – Ты знаешь, что такое одиночество?
– Знаю, – кивнула я. – Посвящённые выбирают одиночество….
– Ага, – Ира кивнула. – Быть другой! Заманчиво, правда? Не быть быдлом. Я тоже когда-то на эту удочку клюнула. Выбрала путь. Но я, знаешь ли, устала. – Ира выкрикнула эту фразу, а я испугалась, что нас сейчас кто-нибудь услышит.
Напрасный страх. В баре потерянных душ все слушают только себя.
– Давай сменим тему, – Ира смахнула слезу салфеткой и посмотрела на меня циничным взглядом развязной девки. – Где ты учишься?
– Я не учусь.
– Работаешь библиотекарем?
– Да, а ты?
– В Nунивере, филология. Буду типа журналистом.
Наступила пауза. И мы с Ириной смотрели друг другу в глаза, не решаясь заговорить о том, что нас действительно волновало.
– Мне нужен кто-то, кто меня выслушает. И не будет мне говорить, что я такая и сякая. То не правильно делаю и это. – Ира протянула руку и коснулась тонкими прохладными пальцами моей руки.
– Слушаю тебя, – я смотрела на неё непонимающе.
– Я с девства любила фантазировать. Придумывала себе целые миры. Ну, или мне казалось, что придумываю. Если честно, то я верила в них. А маме всё это не нравилось. Она считала, что это какая-то патология. Куда она меня только не таскала. К детскому психологу, например. Помню этого урода. Нёс какую-то чушь про нестабильное воображение, закрытые комплексы и что-то там ещё…. Я уже не помню….. А учителя из Лабрина говорили о том, что я должна быть сильной и скрытной. «Твои родители – родные только по плоти, но не по духу. И не поймут тебя никогда». В общем, я жила в двух мирах. И они были настолько разными. Мне пришлось для мамы и бабушки притвориться. Они поверили, что дурь у меня прошла. А у тебя как? – Ира посмотрела в мои глаза так пронзительно, что я смущённо отвела взгляд.
– Меня никто не осуждал за …. Собственно я никому не рассказывала. Потому, что мамы уже нет, а папе оно не нужно. А в детстве.… Понимаешь, я не очень общительна. Я всегда считала, что мой мир он только мой и ничей больше. И учитель, Карлеус Деланэ, говорил мне о том, что знания, которые я получаю, не для всех.
– Карлеус? – Ира даже подпрыгнула на скамье. – Твоим учителем был сам Великий Привратник? И только он? А другие учителя?
– Нет, – я помотала головой. – Только один. Ты его тоже знаешь?
– Я слышала о нём, но никогда не видела. Лиз, ты хоть понимаешь, кто твой учитель? – она смотрела на меня восхищённо и, как мне показалось, немного со страхом.
– Привратник миров. Так он мне сказал, – я недоуменно пожала плечами. Что такого особенного в моем учителе?
– Да он не просто Привратник! Он один из Иерархов! Учишься у него? Ты…. Тебя готовят стать Иерархом?
– Кем? – не поняла я. Карлеус Деланэ мне ничего не говорил о каких-то там Иерархах.
– Одним из правителей мира.
– Что? Что? Из меня правителя мира? – я расхохоталась.
– Это не смешно, – оборвала мой смех Ирина. – Что ты вообще знаешь об Иерархах?
– Ничего, – растерянно пожала я плечами.
– Объясняю. Иерархи – это правители. Они живут в Перевёрнутом мире и оттуда управляют миром Большим, миром, в котором мы с тобой сейчас находимся. Блин, язык свернёшь, всё это выговаривая!
